В пещерах, переходя из одной в другую, они провели несколько суток, и наставник Иисуса без устали беседовал то с группами скрывавшихся от римлян по самым различным причинам, то индивидуально с тем или иным сумасшедшим, и, как замечал Иисус, в глазах многих вспыхивал свет надежды, свет разума. А каждая из бесед заканчивалась приглашением присоединиться к ессеям, чтобы в созидательном коллективном труде обрести покой, залечить горестные раны. Наставник называл даже имена семейных ессеев, где гостей примут, обогреют и предоставят им кров, пока старейшины братства не определят их место в обществе.

Иисусу нравилось, что наставник умело находил подход к самым разным людям, как к потерявшим рассудок или убитым горем, так и к разбойникам, которые тоже укрывались в пещерах от справедливого возмездия за злодейства, — наставник, как определил Иисус, не делал никакого различия между ними: для него все они были людьми, души которых нужно лечить. Он и Иисусу говорил:

— Все люди равны перед Господом, и каждый человек — он человек. Искать и находить для каждого нужное слово, Глагол Господа, — это большое искусство, и оно посильно лишь тому, кто воспринимает это не только умом, но и сердцем. Валена полнейшая искренность. Только тогда собеседник станет внимать с верой. Малейшая фальшь, самая незаметная на первый взгляд, может испортить все устремления. Чуткость людская невероятно велика.

По всему выходило, что не только для знакомства с Иерусалимом и Великим Храмом привезли его, Иисуса, сюда, а, скорее всего, ради вот этих уроков, ради вот таких встреч с убогими и сирыми, с убитыми горем и умалишенными, дабы открыть ему глаза на то, какова, в сущности своей, жизнь, чтобы смог он сопоставить ее грани и определить, кто больше всего нуждается в лечении тела и души.

— Завтра с рассветом идем к Силоамскому источнику и после омовения в нем — домой. В Енгадди.

С великим трудом Иисус заставил себя спуститься к источнику, который желтел внизу, ибо но краям его множество прокаженных обмывали свои обезображенные тела, а вперемежку с ними — принесенные на руках парализованные, которых близкие их обмывали заботливо той же желтой водой; и в этой воде предстояло совершить омовение и ему, Иисусу, здоровому телом, в полном расцвете сил. Зачем?

Наставник словно прочитал мысли подопечного, хотя Иисус всячески старался скрыть свое состояние, и тихо сказал:

— Свершить омовение совместно с несчастными — невелик подвиг. Принять всю их боль и страдания за грехи их на себя — подвиг истинный. К нему нужно готовить себя не столько со рвением, сколько с желанием и открытой душой.

У Иисуса защемило сердце. Неужто ему уготован путь подвижничества? Никто прежде так открыто не говорил ему об этом. Ни мама. Ни отец, ни Посвященные в тайном центре ессеев. Посильна ли для него такая ноша?

Этот вопрос теперь он станет задавать себе все чаще и чаще. И в годы подготовки к Посвящению, и на всех степенях Посвящения, но особенно после четвертого уровня, который дается только тому, кому старейшины Посвященные определили высокую пророческую миссию, однако, не принуждая к ней, а рассчитывая лишь на добровольное возложение, на себя этой миссии. Старейшины лишь утверждали такое важное решение Посвященного четвертой степени.

Задумаешься, когда твоя судьба в твоих собственных руках.

Иисус, получив третью степень Посвящения, считал учебу свою законченной и всей душой уже стремился домой, к маме и братьям, но его попросили повременить, чтобы познал бы он самое сокровенное во всех науках, но особенно в науке действовать внутренней силой своей на души людей, покоряя их Глаголом Господним, и силой своего духа, благословленного Господом, возвращать к жизни даже мертвых. А это значит, еще несколько лет впитывать в себя все то, что говорят наставники, читать и перечитывать древние книги; главное же — тренировать свою волю, добиваясь того, чтобы в нужный момент суметь сконцентрировать все свои духовные силы и одолеть неодолимое для простого смертного.

Подобное могли только Великие Посвященные.

Иисус оправдывал надежды Посвященных ессеев, более того, он покорял их быстрыми результатами, и однажды они с легким сердцем объявили ему:

— Завтра вечером — Посвящение в Великие.

Ночь и день прошли в волнении. Иисус пытался представить, как все будет происходить, однако фантазии его оказались бедными по сравнению с тем, как торжественно и вместе с тем назидательно свершалось великое.

Тайная пещера, высеченная в горе, более похожая на храмовый просторный зал. В центре — алтарь. По стенам — сиденья из камня. В зале-пещере лишь Глава тайной общины ессеев и старейшины Посвященные. Они с поклоном встретили Иисуса. И в полном молчании.

Полумрак и тишина. Абсолютная тишина. Довольно долгое время. Чтобы подчеркнуть торжественность момента.

Вот, наконец, в глубине бокового хода, тоже рукотворного, прорубленного стараниями ессеев-тружеников, прорезался факельный свет. Он все ближе и ближе; и вот в зал входят три Посвященные пророчицы, неся в правых руках факелы, в левых — пальмовые ветви. Они в идеально белых льняных одеждах. Не обращая внимания ни на Главу ордена, ни на других Посвященных, они подходят к Иисусу и приветствуют нового Великого Посвященного как супруга и царя, которого ждет подвижничество, равное подвигу: путь Илии, путь Самсона, путь Самуила, путь Иоанна Крестителя.

Окончив славословие, пророчицы отошли с поклоном к стенам зала, и тогда поднялся Глава тайного сообщества ессеев, далеко еще не дряхлый старец. В руках его — золотая чаша, символ высшего Посвящения.

— Сия чаша наполнена вином из виноградника Господня, дающим божественное вдохновение. Впервые эту чашу подал Аврааму Мелхиседек, царь Салимский, священник Великого Творца, после победы Авраама над царями Содомским, Гоморрским и их союзниками в долине Сиддим. Мелхиседек встретил победителя хлебом и вином и благословил его, сказав: благословен Авраам от Бога Всевышнего, Владыки Неба и Земли; и благословен Бог Всевышний, который предал врагов твоих в руки твои. Этой же чашей благословлялся Моисей, давший нам законы бытия и веры. Благословляя и тебя этой чашей, я выражаю уверенность всех Посвященных старейшин, что ты, Иисус из Назарета, высоко понесешь честь и славу пророков, приумножая ее своими деяниями и Глаголом Господним.

Иисус выпил из чаши священного вина, зажевал ломтиком хлеба, поднесенного на блюдце пророчицей, и даже не мог представить, что усилиями служителей Христовой церкви вино из виноградника Господня превратится в его, Иисуса, кровь, а хлеб, который нарекут просвирами, станет его телом, и тысячи верующих будут с уверенностью, что так оно и есть, причащаться ими с трепетом в душах.

Глава тайной общины ессеев переждав, пока посвящаемый в Великие окончит торжественный ритуал, вновь заговорил:

— Ты познал, что мысли Великого Творца управляют миром и что они неизменны и абсолютно не зависят от изменчивости бытия, от воли и деяний человека. Человек призван участвовать в них, понимать их и воплощать в своей жизни. И только тогда он сможет достигнуть своего истинного назначения. Еще ты познал, что Глагол Духа может проникнуть в человека, облаченного грешной плотью, когда душа его будет потрясена великими событиями. Только тогда вечная истина прорывается наружу, подобно вспыхнувшему факелу. Познав Господа, ты соединился с ним, твои мысли стали частью Мировой Воли, с ясным видением настоящего и полной верой в конечное торжество Божественной Истины. Старейшины Посвященные уверены, что Исайя пророчествовал о тебе: «Кто поверил слышанному от Нас и кому открылась мышца Господня? Ибо Он взошел перед Ним, как отпрыски как росток на сухой земле; нет в Нем ни вида, ни величия; и мы видели Его, и не было в Нем вида, который привлекал бы нас к Нему. Он был презрен и умален пред людьми, муж скорбей и изведавший болезни, и мы отвращали от Него лице свое; Он был презираем, и мы ни во что не ставили Его. Но Он взял на себя все наши немощи, и понес наши болезни; а мы думали, что Он был поражаем, наказуем и уничижен Богом. Но Он изъявлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего было на Нем, и ранами Его мы исцелились. Все мы блуждали как овцы, совратились каждый на свою дорогу; и Господь возложил на Него грехи всех нас. Он истязуем был, но страдал добровольно, и не открывал уст Своих; как овца, веден Он был на заклание, и, как агнец перед стригущим его безгласен, так Он не отверзал уст своих. От уз и суда Он был взят; но род Его кто изъяснит? Ибо Он отторгнут от земли живых; за преступления народа Моего претерпел казнь. Ему назначили гроб со злодеями, но Он погребен у богатого, потому что не сделал греха, и не было лжи в устах Его. Но Господу угодно было поразить Его, и Он предал Его мучению; когда же душа Его принесет жертву умилостивления, Он узрит потомство долговечное, и воля Господня благоуспешно будет пополняться рукою Его».