Паша как-то сразу сдулся и попятился назад.

– Выйдите из номера, гражданин, – мягко попросил Кирилл.

– Чего?

– Ты слышал, – кивнула Юля.

– Вот эта что ли снайпер? – бугай вдруг ткнул пальцем в Юлю. – Да какие она могла корки показать? – набросился он на своих. – Студенческий билет? Вам спьяну всё привиделось!

– Выйдите из нашего номера, – вторично попросил Кирилл.

– А то чо? – усмехнулся бугай.

У Кирилла желваки заходили по скулам. Феофан Феофанович смотрел на свои руки, повернув ладошки кверху, и шевелил пальцами.

– Чего он у тебя пальцами шевелит? – спросил толстый бугай Славик.

Юля всё поняла. Странно, но ее мысли и мысли старого чудака работали в одном направлении.

– Сейчас увидишь, – кивнула Юля.

– Чего я увижу?

– Я сейчас на тебя руки наложу, недоросль, и узнаешь, что к чему, – нахмурился Феофан Феофанович. – Внучка права: только вот энергии наберусь…

– Чего? – кисло спросил тот.

– Того, – ответил Позолотов. – Приложу к одному месту – отсохнет и отвалится, – очень просто пообещал Позолотов. – Под корешок.

– Еще как отвалится, – вздохнула Юля. – Тут на меня один мажор посягал, так дедушка прихватил его, и все – теперь мажор тооооненьким голосочком щебечет!

– Чего?! – весь собрался главарь компании. – Да я, в натуре…

Мигом собрался и Кирилл – превратился в пучок мускулов.

– Гм-гм! – За спинами трех гостей, у порога, грозно кто-то откашлялся. Охотники обернулись, сразу засуетились и разошлись в стороны. Перед ними стоял подполковник полиции, одних с Кириллом лет, подтянутый и грозный. – Что за вече, господа? – спросил он.

– Да мы… – попытался объясниться Паша.

Для него в этом появлении не было ничего необычного.

– Да я… – пробормотал опешивший Славик. – А вы?..

Подполковник, не глядя на тройку охотников, подошел к вставшему Кириллу, обнял его и поцеловал троекратно.

– Рад, очень рад, – сказал он.

– А как я рад, – откликнулся Следопыт и поверх плеча старого друга взглянул на трех присмиревших охотников. – Если бы не ты, пришлось бы применить крайние меры.

Подполковник протянул руку Феофану Феофановичу:

– Добрый день, профессор.

– Добрый, Игнат, – привстал и ответил рукопожатием Позолотов. – Что с ними будем делать? – и он кивнул на двери.

– Ворвались в номер, – поддержал его Кирилл. – Пытались сорвать операцию…

– Да мы не пытались! – вдруг ожил Гриня.

– В натуре… – поддержал его спонсор поездки.

– А вот я бумагу сразу принес! – воскликнул Паша. – О неразглашении.

– Я так даже с ходу и не скажу, что с ними делать, – задумчиво посмотрел на них подполковник. – Тут надо подумать…

– Да чего тут думать?! – вдруг грозно взвился Феофан Феофанович. – Я обид не прощаю! – Он подскочил с места, выбросил руки вперед и, вызывающе шевеля пальцами, запел: – У-уу! У-уу!

Трое охотников попятились из номера задом.

– Феофаныч по-прежнему чудит? – за спиной Юли тихонько спросил Борщов.

– Ну так! – подтвердил Следопыт. – Он был бы не он!

Юля все решила сама. Она быстро встала и, мягко отстранив Позолотова, первой подошла к двери.

– Сейчас ваша жизнь решается, – твердо сказала она и выдернула из рук бледного Паши бумагу. И только потом уничтожающе посмотрела на толстого бугая Славика и недоверчивого Гриню, осознавшего всю серьезность положения. – Вон пошли, – тихонько добавила девушка. – У нас совещание будет.

– Ладно, – тяжело сглотнул Гриня. От его вчерашней дерзости не осталось и следа. – А как же мы?

– И по поводу вас в том числе. Вы же свидетели.

– Мы больше не будем, – потряс головой Гриня.

Он говорил за всех.

– В обед, кибальчиши, жду от вас доки о неразглашении. – Юля презрительно взглянула в оплывшее лицо спонсора Славика. – В натуре, понял?

– Да понял я, понял, – кивнул тот.

– И вообще, сидите тихо, как мыши. А еще лучше свалите из этой гостиницы, чтобы мы вас больше не видели. А то ликвидирую вас на фиг, будете тогда знать.

И, выпихнув недорослей в коридор, захлопнула за ними дверь. Подполковник Борщов снял фуражку и, оглядев компанию, весело спросил:

– У вас что, шоу «Скрытая камера»?

– Мы сейчас тебе все объясним, – успокоил его Кирилл. – Чайку?

– Да уж извольте, – развел руками полицейский.

– Юленька, поможешь? – попросил Белозерский.

– А как же!

– Коньяку в десять утра не предлагаю, – предупредил Кирилл.

– И правильно. Этот вопрос будем решать вечером.

Они быстро вскипятили чай, собрали в кучку оставшееся печенье и пряники и за нехитрой трапезой рассказали подполковнику, зачем они тут, почему и что у них появились непрошеные хамоватые конкуренты, да еще с ружьями.

– Ну, конкурентов мы ваших нейтрализуем. Мне такие архаровцы в городе самому не нужны. – Он вдруг рассмеялся. – А что, Феофан Феофанович, – я так всегда считал, что у вас есть экстрасенсорные способности. Помните, как я вам в стол белого мыша подложил? И диктофон с записью: «Дайте мне поесть, Феофан Феофанович, не будьте жмотом». Помните?

Юля прыснула.

– Правда?

– Дурацкая шутка, между прочим, – пробурчал Позолотов, – как и все твои шутки. Потому что я поверил. И на Страшном суде тебе этого не прощу, Борщов, – очень серьезно погрозил ему пальцем Позолотов. – У меня чуть сердце не остановилось!

Кирилл и подполковник, не сговариваясь, дружно заржали. Когда-то, видимо, эта шутка была хитом сезона. Юля представила себе несчастного Феофана Феофановича, человека странного, живущего богатой внутренней жизнью, которому уже тогда было лет шестьдесят, как он открывает стол и видит – а главное, слышит! – говорящую мышь.

– Какие нехорошие дяди, – покачала она головой. – А-я-яй! – Она дотянулась и погладила старика по плечу. – Еще и потешаются над вами! Бедненький.

– Очень плохие дяди, – обиженно согласился Позолотов. – Особенно этот – Борщов. Двоечник.

– А что с мышкой стало? – поинтересовалась девушка.

– Скажите ей, – кивнул Следопыт.

– Да-да, скажите, – попросил подполковник Борщов.

– А что с ней стало? – Щечки Феофана Феофановича вспыхнули, он вытаращился на Юлю: – Прихлопнул я ее!

– Как это прихлопнули? – заморгала девушка.

– А так это! – И без того округлившиеся глаза Позолотова грозились вылезти из орбит. – С перепугу, вот как! Схватил башмак и звезданул эту мышь каблуком. И всмятку, – пояснил архивариус.

– А вы думали, Юленька, он ее в зоосад или в цирк сдал? – заикаясь от смеха, спросил Борщов. – Или на программу «Ребятам о зверятах» отнес?

– Ну, знаете, Феофан Феофанович! – тут уже не сдержалась Юля. – Да как же можно было несчастную белую мышку вот так взять и убить? Единственную в мире мышь, говорящую по-человечески?! Да еще каблуком?

– А нечего мышам со мной разговаривать, – вдруг заключил Позолотов. – Ясно?

– Ужас, – расстроилась Юля. – И вы, Феофан Феофанович, ужасный!

Тот поднял руки и, страшно вращая глазами, зашевелил пальцами в сторону Юли:

– У-уу! У-уу!

Кирилл и его друг вновь покатились со смеху.

– Ну вас! – отмахнулась Юля. – Всех троих! Стоите друг друга.

Потом они пили чай.