что сейчас там как на митингах при диктатуре — больше трёх не собираются. Все зависают в компьютерном классе, смотрят фильмы или рубятся в игры.

При этих словах Кирилл встрепенулся, но Алина отрицательно покачала головой.

— Нет, никаких выходов вовне, естественно. Изолированный замкнутый рай для выпавших из социума. Все довольны, ни у кого вопросов не возникает — думать некогда, надо получать свои эндорфины. От нас требуют лишь одно — ежедневно сдавать кровь на анализ. Все процедуры автоматизированы, никаких контактов с персоналом. А что при этом добавляют нам в еду, можно только догадываться. Похоже, Оля была права — это полигон. На нас здесь что-то испытывают.

— Чушь какая-то, — не поверил Кирилл. — Что там могут добавлять?

— Не знаю, — ответила Алина. — Может, вакцину от какой-то новой заразы. Или белки из очередных насекомых. Говорят, на некоторые может быть аллергия — вплоть до анафилактического шока. Испытывать такое обычным порядком слишком стрёмно, пострадавшие потом исками замучают. А выпавших из социума не жалко, их уже всё равно практически нет.

— И что, такое здесь уже было? — недоверчиво спросил Кирилл. — Аллергия, анафилактический шок?

— Пока не было, — призналась Алина. — Но это ничего не значит, возможно, тут проводят опыты с отложенными последствиями.

Кирилл мысленно выругался — надо же, позволил втянуть себя в спор о конспирологии. Хотя столько раз зарекался. Он кивнул и поспешил сменить тему.

— Ладно, допустим, ты права. Пусть это полигон, а мы подопытные кролики. Но почему всё-таки я шестёрка?

— Бигфарме для испытаний нужна аутентичная выборка. Усреднённая по всем параметрам. Они её и собрали — но кое-чего у них до сих пор не хватает.

— Чего же? — спросил Кирилл, уже догадываясь, что ответит Алина.

— Беременности, конечно. Естественно, беременных не могло быть среди добровольцев — людей, растерявших все цели и смыслы. А здесь всего три женщины, и две из них уже не фертильны. Выходит, у наших вивисекторов надежда только на меня. Ко мне третий день подкатывают разные уроды, достали вконец. Я так тебе обрадовалась… А ты туда же…

— Извини… — Кирилл почувствовал, что краснеет. — Я совсем об этом не думал…

— Врёшь! — перебила его Алина. — Все вы только об этом и думаете.

— Ну… Знаешь… — Кирилл замялся, не зная, что сказать. — А ты вообще себя в зеркале видела?

Алина нахмурилась, но ничего не ответила.

— И ты думаешь, что подкатывают к тебе исключительно по заданию Бигфармы? — спросил Кирилл. — Других причин быть не может?

— Ладно, мир, — улыбнулась Алина. — Подхалимничать ты умеешь, лизнул глубоко. Пойдём, покажу тебе автомат для забора крови.

20

Борис с Матвеем поднялись на второй этаж и остановились у двери в конце площадки. Доставать ключ Борис не стал — нажал на кнопку звонка, сообщая, что пришёл не один. Обычно Оля встречала его в весьма соблазнительном виде, так что предупреждение было не лишним.

Но в этот раз ждать не пришлось, дверь отворилась почти сразу. Оля отошла в сторону, пропуская друзей в квартиру.

— Опоздали! — ответил Борис на немой вопрос подруги. — Второй раз подряд. Давно у нас не было таких проколов.

Оля молча кивнула — подробности уже не имели значения, копаться в них не было смысла.

— Проходите на кухню, — сказала она, — я заварю кофе.

Мужчины уселись за стол, Оля подошла к кофейному автомату.

— Всем как всегда?

— Да, пожалуйста, — кивнул Матвей.

Оля поставила на стол поднос с тремя чашками кофе, села рядом с Борисом и посмотрела на Матвея.

— Мы можем как-то надавить на Антипова? Возможно, он что-то знает.

— Нет, — ответил Матвей, — мы же не спецслужба. Но даже если б и могли, не думаю, что это бы нам помогло. Антипов мужик тёртый, сразу уйдёт в несознанку. Да и вряд ли он что-то знает, скорее всего, его использовали втёмную.

— Засада, — вздохнула Оля.

— Полная, — согласился Матвей. — Боюсь, нам опять придётся вернуться к началу. Для чего могут использовать наших марсиан? Cui prodest, как говорили латиняне.

— Всё-таки подозреваешь терроризм? — спросила Оля. — Или что-то другое? Например, ограбление?

Матвей усмехнулся.

— Нет, на двенадцать друзей Оушена наши марсиане явно не тянут. Этот вариант можно сразу отбросить.

Он посмотрел на Бориса.

— А ты что думаешь?

Борис пожал плечами.

— Мы исходим из того, что у марсиан какая-то своя автономная миссия. Но что если они — лишь часть глобальной операции, винтик в системе. Если вся их задача — вовремя передать кому-то соль или что-то в этом роде? В этом случае мы в принципе не сможем ни до чего додуматься.

— Тогда это тупик, — сказал Матвей. — Если их задание не требует никаких специальных навыков, то простое изучение их анкет ничего нам не даст. Но! Заниматься этими анкетами всё равно придётся, потому что других зацепок у нас нет.

— Думаешь, там можно накопать что-то ещё? — спросил Борис. — Что общего у марсиан мы и так знаем — им нечего терять. По сравнению с этим всё остальное настолько вторично, что и говорить не о чем. Флуктуации на уровне погрешности.

— И они одиноки, — добавила Оля.

— «Одиноки» — необходимое условие для «нечего терять», — сказал Борис, — так что вряд ли стоит выделять его отдельно.

— Это связка, конечно, — согласилась Оля, — вопрос лишь в том, что в ней главное. Если «нечего терять» — то нам надо выяснить, что марсиане могут сделать для организаторов проекта. А если главное «одиноки» — что организаторы могут сделать с марсианами. Но это две разные задачи. Или из марсиан будут делать активных агентов, или они нужны как пассивные носители биоматериала и подопытные кролики.

— Что в лоб, что по лбу, — подвёл итог Матвей. — И от террористов, и от Бигфармы за версту несёт махровейшей конспирологией. Давайте на время забудем о наших предположениях и постараемся вытянуть из имеющихся анкет всё, что можно. Будем собирать статистику, не стараясь подогнать её под какую-то гипотезу.

— Так что ты всё-таки надеешься найти в анкетах марсиан? — спросил Борис.

Матвей сделал неопределённый жест рукой.

— Может быть не в анкетах, и может не у марсиан. Возможно, правильнее будет идти от противного. Кирилл ведь отослал больше сотни анкет отчаявшихся — тех, кому нечего терять. А отобрали всего десять рекрутов, причём взяли не первых попавшихся — отбор шёл до самого конца. Почему не подошли отбракованные? Что с ними было не так?

— Звучит разумно, — согласилась Оля. — Если отбирали по анкетам, значит, критерий должен быть где-то в них. Но я его не нашла, как ни искала.

— Я тоже, — сказал Матвей. — Подозреваю, что анкеты были лишь отправной точкой проверки кандидатов. Скорее всего, у заказчика есть