Франки двигались от берегов Луары в южном направлении, встречая мужчин и женщин, которые были одеты иначе, чем они сами, вели себя за трапезой не так, как это было принято у франков дома, говорили не на их языке. Текст XII века, нечто вроде путеводителя для паломников в Сен-Жак-де-Компостель, предупреждает: им окажется трудно понимать людей, их самих будут понимать с трудом; в Пуату сложности не представляются большими, но в Сентонже язык «огрубеет», он еще более испортится при приближении к Бордо; в Гаскони — язык совсем «варварский»; что же до басков, то они «лают как псы», общение более невозможно.

Людей Севера, обескураженных речью, столь же сильно смущают формы, в которых на Юге проявляется набожность, — формы, по их мнению, скандальные. Так, каноника Бернарда, руководителя школы при соборе в Анжу, шокирует поклонение, которым местные жители окружают статуи святых «в краях Оверни, Родеза, Тулузы». Для него нет сомнения — речь идет о языческих пережитках, люди в деревнях поклоняются идолам, и вот каноник вспоминает о Юпитере, Марсе, Венере, Диане. Это римские боги. Бернард не совсем ошибался. Украшенные драгоценностями фигуры, вызывающие смятение, — взгляните на статую Св. Фуа в Конке — действительно воскрешают давние традиции римской скульптуры. Здесь Рим продолжает жить.

В этих краях франки появляются не только в качестве паломников. Многие лишь идут по направлению к Испании, молясь по пути во всех прославленных святилищах, которыми изобилуют здешние места. Другие направляются туда специально, как, например, король Роберт, совершивший великое очистительное путешествие. За несколько недель до своей кончины он выехал из Буржа поклониться святыням в Сувиньи, Бриуде, Сен-Жиле, Тулузе, Конке. Еще недавно франки устремлялись сюда ради грабежа. В течение десятилетий, в прекрасные времена каролингской экспансии, Юг был обречен на разграбление, на его земле хозяйничали австразийские шайки. Некоторые их главари взяли жен из тех мест, положив начало родам, которые вскоре освоили новую культуру. Король франков был озабочен главным образом тем, чтобы канализировать набеги, оберегая хрупкие соглашения между теми, кто этими набегами руководил, и местной знатью. И здесь также спокойными оказались годы царствования Карла Лысого, когда установилось равновесие и было достигнуто временное умиротворение. Именно тогда наделялись «честью» друзья короля. Именно тогда были образованы «марки», во главе которых ставились старшие графы. С началом X века эволюция властных сил продолжалась здесь в условиях независимости. Под франкским владычеством, в качестве придатка Франкии, осталась лишь северная часть обширного диоцеза Буржа. Все остальное от этого владычества ускользнуло. От старой политической системы сохранились лишь привезенные с Севера знаки. Это слова: hominium — клятва верности, feodum — фьеф (феод); это, бесспорно, некоторые (символические) жесты; по правде говоря, историку в последних труднее всего разобраться. Смысл таких слов и жестов изменялся применительно к местной действительности. И это увеличивало замешательство людей Севера, укрепляло их в мысли о том, что южане играют не по правилам, что они неверны, переменчивы в поступках; что слова, называемые ими клятвой, не есть клятва. Действительно, общий для жителей Севера и Юга словарь скрывает глубокие их различия. В первую очередь в составе политического класса. Некоторые представители власти на Юге имеют очевидное франкское происхождение, во многих течет кровь местных жителей, но все заявляют о своих дофранкских предках. В Аквитании, как подтвердили труды А. Дебора, память о пращурах сохраняется благодаря весьма многочисленным саркофагам с надгробными галло-романскими надписями. Наряду с житиями святых и повествованиями о чудесах древние гробницы оживляют эту память. Она даже позволяет знатным родам считать своими предками местных святых времен раннего Средневековья, а поскольку большинство этих святых вышли из сенаторского класса, то знать считается потомками сенаторов римской эпохи. Как и на Севере, власть здесь передается по наследству — кровному родству, но генетические корни ее представляются иначе, чем во Франкии. Имеются различия и в подходе к властным отношениям. В этих областях в основе их, по римскому образцу, лежит соглашение, convenientia, — договор, заключаемый свободными людьми при уважении к закону. На таких договорах покоятся согласие и авторитет государей.

4. Удачная стратегия брачных союзов: присоединение графств Корбей и Невер.

Как и на Севере, политическая география складывается здесь в результате взаимодействия между самоосознанием определенных наций и сохранившимися элементами каролингской административной организации. В первую очередь речь идет о народе, чуждом, как и бретонцы, франкам, ибо у него иной язык, иные вожди, укоренившаяся привычка к независимости. Это — баски. Они обитают в Гаскони, являющейся княжеством, приняли христианство гораздо позднее бретонцев. Включение басков в галло-франкскую культуру также происходило во время завоевательной экспансии, особенно по направлению к Бордо. Свою роль играли и брачные союзы между владетелями страны и домами франкских графов.

Память о другом народе и об очень древнем королевстве — Готии — живет в двух крупных городах-сите — Тулузе и Нарбонне. Однако повсюду здесь присутствуют следы Рима, что отложилось в коллективной памяти и придает жизненность любой культуре. Господствующий на юге Галлии этнос считает себя ведущим начало от римлян. Весьма показательна следующая деталь: великолепные рельефы со знаками зодиака, которые ныне вмурованы в стены собора Сен-Сернен в Тулузе, были высечены в конце XI или в начале XII века; по желанию заказчика, чрезвычайно искусно выбитая надпись посвящена этим знакам и содержит упоминание о Цезаре. Благодаря постоянному влиянию римских структур организации публичных властей оказываются в городах-сите прочнее, чем на Севере. Резиденция графа или виконта находится здесь неподалеку от епископской. Будучи соседями, оба держателя власти так тесно сотрудничают, что их функции почти смешиваются; очень часто они объединяются, оказываясь в одной семье. Один правит episcopatus — епископством, другой — comitatus — графством. В начале XI века в областях Юга такое положение считается нормальным.

Как и на Севере, верховная власть на Юге должна, возвышаясь над графствами, поддерживать мир в округах, насчитывающих по несколько городов-сите. На этом уровне политическое наследие Каролингов выглядит не таким обветшалым. С одной стороны, все носители верховной власти являются франками по крови; с другой стороны, объявив себя маркизами, они рассматривают край, находящийся под их надзором, как одну из пограничных марок, учрежденных в IX веке. Действительно, и маркизу Прованса, вне пределов Франкского королевства, и графу Барселоны, правителю Испанской марки, входящей в это королевство, обоим приходится непосредственно сталкиваться с мусульманской угрозой. Они возглавляют ответные христианские походы, один из них достигает при этом Кордовы, другой действует на территории от Арля до Альп, доходя вплоть до моря, изгоняя сарацинов с гор и долин, раздавая вновь захваченные, опустошенные края своим друзьям, знатным людям с Роны.