Когда человек из Камрупа ушел, хозяин постоялого двора придвинулся к стражнику и увидел, что тот уже спит.

– Как странно… – пробормотал хозяин постоялого двора, – мне казалось, что я уже где-то видел этих девушек. Где бы это могло быть? Их лица кажутся мне знакомыми.

Он попытался вспомнить, но мысли путались, и вскоре глаза его закрылись.

Когда хозяин постоялого двора проснулся, на дворе был уже день. Он лежал на покрытых мхом каменных плитах в полуразрушенном зале монастыря. Стражник тоже проснулся. Он тер глаза, вглядываясь в полустертые фрески на стенах.

– Посмотри-ка! – вдруг воскликнул он. – Это же портреты девушек, что пели нам прошлой ночью.

И действительно, на фресках были видны неясные очертания музыкантов и танцовщиц. На одной из стен друзья увидели изображение человека из Камрупа: он стоял, сжимая в руке трезубец, а возле него сгрудились нарисованные ослы и овцы – всего двадцать голов.

Услышав эту историю, старейшина не засмеялся. Он молчал, размышляя о чем-то, а потом, наконец, заговорил:

– Источник видений – в тех, кто видит их. Но между нами говоря, до конца света еще далеко.

Жил-был некогда простодушный брахман, которого звали Кулуката-Шпинат. Разумеется, настоящее его имя было другим, но в школе одни товарищи называли его Кулукатой, а другие – Шпинатом, вот и получилось Кулуката-Шпинат.

– И вот я вырос, – объяснял брахман своей жене после свадьбы, – а до сих пор не могу избавиться от школьного прозвища. Впрочем, что за дело? Я не возражаю, пусть зовут меня Кулуката-Шпинат.

– Зато я возражаю, – ответила жена. – Не желаю, чтобы меня всю жизнь называли госпожа Кулуката-Шпинат. И скажи на милость – кто позовет брахмана с таким именем совершать обряды по случаю рождения, смерти или свадьбы?

– В твоих словах что-то есть, – признал брахман, – но посмотрим, что будет дальше. Первое время мы можем жить на твое приданое. К тому же, не забывай, я знаю священные тексты и изречения семи мудрецов наизусть, поэтому причин для беспокойства нет. Когда людям что-то понадобится, они вспомнят обо мне. Таких, как я, по пальцам пересчитать.

К несчастью, предчувствия жены оправдались. Почтенного Кулукату-Шпината редко приглашали для совершения церемоний. Приданое вскоре закончилось, а вместе с ним истощилось и терпение жены.

– Что ж, – сказала она однажды мужу, – придется тебе идти на заработки. Ты только и делаешь, что слоняешься по дому и мешаешь мне. Ради бога, отправляйся куда хочешь, но только достань денег.

– Грешно упоминать имя бога всуе, – пробормотал брахман.

Это еще больше рассердило жену. Она заявила, что устала от бесконечных цитат из священных текстов и что, если муж сейчас же не отправится искать работу, она соберет вещи и вернется к матери. И бедняга вынужден был уйти из дома в чем был, не взяв с собой ничего, даже свои священные книги.

– Куда же мне идти? – спрашивал себя брахман, шагая на север. – В Гималаи? Говорят, там есть место, где вся земля усыпана драгоценными камнями, потому что там прошли семь мудрецов. Может быть, мне удастся найти несколько камней, тогда я вернусь домой богатым и смогу остаток своей жизни провести за чтением священных книг.

Брахман все шагал и шагал, не замечая пути. Все его мысли были заняты изречениями семи мудрецов. Он шел, словно слепой, и вдруг, споткнувшись, увидел, к своему ужасу, что чуть было не свалился в глубокую, почти бездонную яму. Только чудом спасся он от неминуемой гибели. Отверстие ямы поросло высокой травой и представляло собой ловушку для любого беспечного путника. Еще шаг – и брахману пришел бы конец. Он возблагодарил бога за чудесное спасение, а потом наклонился и заглянул в яму. Там он, к своему удивлению, увидел тигра, обезьяну, змею и человека – они цеплялись за стенки ямы.

Увидев брахмана, несчастные принялись умолять его о спасении.

– Господин, – взмолился тигр, – помощь нуждающемуся – поистине богоугодное дело. Прошу тебя, вытащи меня отсюда. Помоги мне вернуться к моей семье, и я буду твоим вечным должником. Тебе не составит труда сплести веревку из лиан, вьющихся вокруг смоковницы.

Сплести веревку, рассуждал брахман, дело нехитрое, больше всего он боялся того, что тигр может сделать, выбравшись из ямы. Разве тигры не едят людей?

– Кроме того, – сказал он тигру, – ты долго пробыл в яме без пищи. Что может помешать тебе съесть меня, когда я вытащу тебя из ямы? Один из семи мудрецов сказал:

Подумай об этом. А у меня впереди долгий путь, мне нужно найти драгоценные камни. Я не могу тратить время на то, чтобы вытаскивать из ямы такое тяжелое животное, как ты.

Услышав эти слова, тигр поклялся страшной клятвой, что не причинит вреда брахману.

– Господин, – сказал он, – я всего лишь невежественное животное, и не мне спорить с таким ученым брахманом, как ты. Но прошу тебя, сжалься надо мной, вытащи из ямы. Я сделаю все, чтобы отплатить тебе за добро. Не бойся меня, ибо, хоть я и невежествен, я знаю, что

Брахман задумался. Наконец он принял решение. В конце концов, как говорили семь мудрецов:

– Да, – сказал себе брахман, – я должен помочь бедному созданию.

И он вытащил тигра из ямы.

Тогда заговорила обезьяна.

– О господин, помоги и мне тоже! – воскликнула она. – Меня тебе бояться уж точно нечего. Я и обещаю, что отплачу за добро, только спаси меня от смерти.

Брахман помог обезьяне выбраться из ямы.

Тут взмолилась змея.

– Пусть твое милосердие, – заклинала она брахмана, – коснется и меня.

– Люди содрогаются при одном упоминании о тебе, – ответил брахман. – Я хорошо знаю твой нрав. Еще неизвестно, что ты со мной сделаешь, когда я вытащу тебя из ямы. Оставайся-ка ты там, где есть.

Но змея, как и тигр, поклялась страшной клятвой, что не причинит вреда своему спасителю.

– Неужели ты думаешь, господин, что мы жалим своих жертв ради веселья? Мы, змеи, – орудия Судьбы. Мы делаем то, что приказывает нам Судьба, часто против нашей воли. Я поклялась страшной клятвой, ты можешь не страшиться меня.

Услышав эти слова, брахман передумал и спас змею.

Все животные поблагодарили брахмана и сказали ему:

– Господин, человек, который остался в яме, – поистине сосуд зла. Остерегайся его, оставь на произвол судьбы. Грешникам уготованы страдания.