litbaza книги онлайнРазная литератураО СССР – без ностальгии. 30–80-е годы - Юрий Николаевич Безелянский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 ... 222
Перейти на страницу:
Лихачёва), «Спорт», клуб «Каучук» и т. д. В кинотеатре «Ударник» с упоением слушали выступление джаз-оркестра под управлением Лацци Олаха перед сеансом кино.

В 1952 году умерла мама, я женился, и музыка ушла от меня в сторону. Но когда где-нибудь я слышу джазовые импровизации, я вздрагиваю, как конь, вспоминающий бега на ипподроме. И я готов запеть: «Были когда-то и мы рысаками…» Ну, и стилягами тоже. Как сказал поэт:

Это было давно, я не помню, когда это было.

Может быть, никогда…

И последняя фраза: было. Было! Однако увлечение джазом и танцами очень мешало учёбе в школе. Увы…

Надо заканчивать тему о том, как я был стилягой. Недолго: года три (1948–1950). Это было время увлечения так называемым «стилем». К ботинкам прибивались металлические маленькие подковки, что создавало эффект пристукивания, что-то вроде степа. Не случайно в театре «Летучая мышь» у Гурвича спустя годы шла ностальгическая постановка «Я степую по Москве». Танцы «стилем», демонстрационные прогулки по улице Горького, по «Бродвею», где был тогда притягательный первый в Москве «Коктейль-холл». И всегда была очередь, чтобы попасть туда, на второй этаж, заказать какой-то коктейль и медленно тянуть его через соломинку. И воображать, что мы не в Москве, а где-то «в притонах Сан-Франциско», и не хватало одного: лилового негра, который подаёт даме манто… О господи, сколько во всём этом было глупости.

В 1952 году все эти танцы-шманцы закончились, уже было не до них: передо мною встали реальные проблемы жизни. И танцплощадки были забыты, именно тогда, когда «стиль» уступил место новому увлечению – рок-н-роллу с элементами акробатики. А затем массы увлёк твист, и все безумно стали твистовать, изображая в танцевальных движениях профессию полотёра. Позднее появилось что-то ещё и т. д. Но это уже, как выразился безвременно ушедший поэт Борис Рыжий и по другому поводу: «Но только без меня…»

Ну, в заключение: покаяние. Каюсь. Я совершил маленький акт предательства к своему прошлому, к своему стиляжеству, и в пору студенчества в плехановской многотиражке «Советский студент» тиснул стишок на злобу дня, бичующий московских стиляг, под названием «Очнись, одиночка!». Вот начало этого позорного стихотворения:

Подчас и так у нас бывает:

В занятиях избрав особый стиль,

Он лекции почти не посещает,

Но всё ж пустить в глаза умеет пыль…

Ну и ударная концовка (чёрт дернул меня написать такое, а может, нависшая надо мною тень Сергея Михалкова?):

…Его забота – только быть красивым

И на груди чтоб галстук был не крив…

А ну, очнись, красавец-одиночка!

Взгляни на жизнь своей родной страны,

Не танцевальные шажочки,

А трудовые нам нужны шаги!

Оп-па! Деканат, ректорат и администрация Плехановского института были довольны: какие у нас есть ПРАВИЛЬНЫЕ студенты!.. А свой стыд за содеянное я тихо спрятал в тряпочку… (4 января 2019 г.)

Пока пишешь книгу, появляются всё время какие-то дополняющие публикации. И вот рецензия в «МК» о премьере мюзикла «Стиляги» в Театре наций – «Два мира – два Шапиро». Повторение киномюзикла Валерия Тодоровского в театральном варианте. Как написано в рецензии: «Сюжет построен на гиперболизированном конфликте между двумя образами жизни: советским – замкнутость, уныние, сплошные запреты и маршевый коллективизм, доведённый до тупости, и как бы американским – свобода, раскованность, многоцветность, рок-н-ролл, доведённый до идиотизма. В общем, „два мира – два Шапиро…“»

Такая вот трактовка спустя десятилетия. Ладно, не зацикливаемся и читаем-бежим дальше. Счётчик жизни стучит остервенело… (7 марта 2019 г.)

1949 год – 16/17 лет. «Я хочу одной отравы – пить и пить стихи!»

Закончил далеко не блестяще 8-й класс и перешёл в 9-й. 2 марта исполнилось 17 лет. Будучи абсолютно свободным от домашней опеки и контроля со стороны мамы, я вёл вольную и беспорядочную жизнь: развлечения, танцы, книги, стихи, поиски собственного «я» и т. д. Никакой системы, всё в хаосе и в сумбуре. Домашний беспризорник.

В школе в комсомол не приняли (успеваемость, поведение), но об этом нисколько не жалел, мне даже нравилось быть белой вороной. В своём классе пытался верховодить и водил дружбу с двумя старшеклассниками – Димулей Тюремновым (его отец был артистом в Музыкальном театре Станиславского. Фамилия Тюремнов – явно для оперетты) и Женькой Рубцовым. Нас сблизил общий язык и тяга к юмору. Мы в основном говорили на языке Остапа Бендера и других героев «12 стульев» и «Золотого телёнка»:

– Дышите глубже: вы взволнованы!

– А может быть, вы хотите, чтобы я дал вам ключ от квартиры, где деньги лежат?

– Ну, что, лёд тронулся?

– Крепитесь… Запад нам поможет.

И так далее. Позднее я с восторгом читал «Записные книжки» Ильи Ильфа. Вот несколько записей:

«– Все талантливые люди пишут разно, все бездарные люди пишут одинаково и даже одним почерком.

– Никто не будет идти рядом с вами, смотреть только на вас и думать только о себе.

– Он посмотрел на него, как царь на еврея. Вы представляете себе, как русский царь может посмотреть на еврея?»

Ильф умер рано, в апреле 1937 года, когда мне исполнилось 5 лет. О своём любимом писателе я написал эссе «Великий комбинатор сатиры и юмора» и поместил в книгу «Золотые перья» (2008). Илья Арнольдович умирал тяжело. И физически, и морально: «Тяжело и нудно жить в краю непуганых идиотов». И, предчувствуя террор, говорил: «Кирпич летит».

В 1949 году «Стулья» и «Золотого телёнка» переиздало издательство «Советский писатель» и попало под раздачу. Критики изгалялись: «Это книжка для досуга, для лёгкого послеобеденного отдыха» (А. Зорич). «Пустой юмор ради юмора» (Борис Горбатов, автор патриотического романа «Непокорённые»).

Но вернёмся в 1949 год.

В январе 1949-го развернулась разнузданная кампания против «безродных космополитов и низкопоклонства перед Западом». 16 марта в «Литературной газете» появилась статья под заголовком «Убрать с дороги космополитов». Мишенью нападок стали деятели науки и культуры…

21 декабря широко и торжественно отмечалось 70-летие вождя. «Правда» вышла с обращением к «товарищу Сталину – великому вождю и учителю, продолжателю бессмертного дела Ленина». Воздух был наполнен славословием, а в небе прожектора высвечивали портрет гениального Иосифа Виссарионовича…

Я жил в это время. В 1949 году мне было 17 лет. Мой космос располагался в основном в Замоскворечье, между Серпуховской улицей и Даниловским рынком. То, что происходило в мире и в Советском Союзе, пролетало мимо меня по касательной. Я был растворён в своих увлечениях: девочки, джаз, танцы, поэзия, футбол и

1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 ... 222
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?