так неужели стоит после этого говорить о каком-то несчастном старике?

Упрямый Нокс, хотя и не был побеждён даже таким аргументом, но всё-таки замолчал, и судьба Джона была решена. Он остался коком на шхуне.

XVI

«Весталка» — так называлась шхуна, на которой Урвичу приходилось сделать его несколько странное путешествие — была по виду крепким и надёжным судном.

Нагружена она была только балластом, провизией и пресной водой. Благодаря отсутствию какого-нибудь другого груза, помещение для команды было очень просторное.

На корме «Весталки» помещалась маленькая, но очень уютная кают-компания с верхним светом из люка, со столом и с вертящимися стульями вокруг него, как на самом богатом океанском пароходе.

В стене против входа был сделан шкаф для посуды, а рядом была дверка в кладовую, сплошь наполненную ящиками с бутылками рому.

Запас этих ящиков был так велик, что Урвич невольно удивился.

— Зачем же столько рому? — спросил он у Дьедонне. — Неужели вы думаете, что мы купаться в нём будем?

— Тсс, — остановил его француз, — ключ от этой кладовой будет храниться у вас. Никто не знает про этот ром, кроме вас, даже капитан, и вы молчите о нём до поры до времени. Я вам скажу потом, зачем он приготовлен… он будет нужен вам, когда вы придёте на место.

По сторонам кают-компании отворялись две двери ещё в две каюты: одна была отдана в распоряжение капитана, другая предназначалась для Урвича.

В своей каюте Урвич нашёл очень удобную койку, соломенное плетёное кресло, мягкое и покойное, стол с шкафиком внизу для вещей, полку с книгами, плотно уставленными и заложенными крепким бруском на случай качки, умывальник, стенную масляную лампу, какие обыкновенно бывают на кораблях.

Всё это было очень хорошо, прочно и красиво устроено.

В особенности тронуло Урвича внимание Дьедонне относительно книг.

Единственным существом, с которым он мог перемолвиться словом, был капитан, но человек этот, казавшийся нелюдимым, угрюмым и неразговорчивым, совсем не обещал ничего приятного своим обществом.

Поэтому книги являлись очень кстати и за них Урвич остался очень благодарен французу.

Тут были французские романы, какие-то, французские же, стихи, несколько разрозненных томов путешествий и исследование о драгоценных камнях.

Конечно, выбор мог бы быть и лучше, но спасибо было и за это.

За койкой в каюте был сделан секретный ящик, так искусно спрятанный, что Урвич, даже узнав о его существовании, с трудом нашёл его.

Он открывался с помощью очень сложного механизма — нужно было надавить кнопку, которая была в ряду гвоздей, державших деревянную обшивку каюты, и сама была похожа на гвоздь.

Если надавить эту кнопку, отпадала дощечка, и за нею был небольшой рычаг. Его нужно было повернуть тоже умеючи, и только тогда открывался ящик.

Ящик оказался довольно поместительный. Он был совершенно пуст.

— Погодите, это ещё не всё, — сказал Дьедонне. Он отпер ключом крышку стола и поднял её.

Там лежала географическая карта, сделанная довольно примитивно от руки на куске картона.

— Это карта какого-то острова? — спросил Урвич, взглянув на неё.

— Остров Трёх Могил, — сказал Дьедонне.

— Тот, куда нам придётся идти?

— Да.

— Она правильная?

— За правильность её я ручаюсь вам.

— Отчего же она сделана от руки?

— Оттого, что другую такую едва ли найдёте. Этот остров не помечен на официальных картах. Я вам говорил, что много есть в океане неизвестного и неисследованного; и вот, между прочим, неизвестен и этот остров. Моряки хорошо знают те пути, что лежат на обычных рейсах. Этот остров выдаётся из океана в сторону, и потому пока до него нет дела официальным картам.

— Хорошо, — сказал Урвич, рассматривая карту, — вы называете этот остров Островом Трёх Могил. Значит, он всё-таки известен кому-нибудь, если носит особое название?

— Конечно, известен, — согласился Дьедонне.

— Но почему же название у него такое… несколько странное?

— Потому что на нём действительно существуют три могилы, и они-то и составят цель вашего путешествия.

— Могилы?

— Да. Слушайте теперь внимательно, что я буду говорить вам. Когда вы придёте к этому острову, вы скажете капитану, чтобы он обогнул его и вошёл в эту бухту с южной стороны.

Дьедонне показал на карте бухту, о которой говорил.

— Она достаточно глубока, — продолжал он, — и достаточно защищена от моря выдавшейся косой, как вы видите, чтобы в ней нашла наша шхуна безопасную стоянку. Если всё время вам будет ветер попутный, вы придёте к острову в полнолуние и сможете действовать тогда одинаково хорошо при свете луны, как и при свете солнца, даже лучше, чем при свете солнца, потому что при луне вы всё будете видеть, что нужно, а сами легко скроетесь от нескромных и любопытных глаз. Нужно обмануть во всяком случае эти нескромные и любопытные глаза. Надо сделать так, чтоб ни капитан, ни — главное — команда не знали, зачем вы явились на неизведанный остров… Для этого вы сделаете вот что: как только шхуна бросит якорь в южной бухте и паруса будут убраны, вы дадите команде столько бутылок рому, сколько потребуется для того, чтобы все перепились к ночи вмёртвую.

— Так вот зачем вы сделали такой запас! — усмехнулся Урвич.

— Теперь поняли! — подхватил Дьедонне. — Этого запаса хватит, чтоб споить их. Постарайтесь также угостить шкипера. Впрочем, о нём не нужно беспокоиться. Командиру парусного судна столько хлопот на ходу, и столько он будет недосыпать ночей, что на стоянке в безопасном месте рад будет отдохнуть, завалится спать и заснёт, как убитый. Сами вы, разумеется, не пейте.

— Ну, конечно! — опять улыбаясь, сказал Урвич.

— Сами вы не пейте, — повторил француз. — К ночи ваша публика будет в таком состоянии… то есть она должна быть, — поправился он, — в таком состоянии, что не смогла уследить ни за чем, и вы получите возможность действовать. Тогда спуститесь в лодку и отправляйтесь на берег. Тут на берегу, вы сразу заметите ещё днём со шхуны, будет выдаваться почти отвесная очень высокая скала — направляйтесь прямо к ней и не сомневайтесь. Скала только издали кажется неприступною. Если вы пристанете к самой её середине, увидите, что там небольшая площадка и на ней в камень ввинчено кольцо, за которое можно привязать лодку. От площадки пойдёт тропинка кверху. Местами вы на ней в особенно крутых местах встретите ступеньки, высеченные в скале. Подъём, предупреждаю, будет очень крут, но вы не обращайте внимания и заранее дайте мне слово не оборачиваться.

Такое требование показалось Урвичу чудно.

— Что же, — перебил он, — это колдовство какое-нибудь, как при отыскании клада не велят оборачиваться, иначе нечистая де