Из книги «Маршал Жуков: полководец и человек»

Далее Г. К. Жуков рассказал об аресте Берия.

– Меня вызвал к себе Н. С. Хрущев, у него в кабинете находился Г. М. Маленков. Хрущев, поздоровавшись со мной, сказал:

– Мы с Георгием Максимилиановичем решили дать тебе одно очень ответственное поручение. Завтра состоится заседание Президиума ЦК партии. В повестке дня будут значиться и военные вопросы. На заседании необходимо арестовать Берия. Кроме нас троих об этом никто не знает и знать не должен. Вопрос очень серьезный. Надо будет взять с собой надежных людей, таких, например, как генералы Батицкий, Москаленко, и двух адъютантов, которых ты хорошо знаешь и которым доверяешь. Надо захватить с собой оружие.

Мы слушали, затаив дыхание, а маршал продолжал:

– Я всего мог ожидать, любого самого сложного и ответственного задания, уже привык к этому на фронте, да и после войны, но такое…

Георгий Константинович сделал длительную паузу, нахмурился.

– Подумав немного, я сказал, что задание действительно архисложное, но оно будет выполнено.

Договорились, что генералы Батицкий, Москаленко и другие будут к определенному часу вызваны в приемную перед залом заседаний Президиума ЦК, а адъютанты приедут со мной.

Маленков еще раз меня предупредил, чтобы я ни слова никому не говорил о предстоящей операции, чтобы мы все сидели в приемной и ждали сигнала – звонка из зала заседаний.

– Как только раздастся звонок, входите и делайте свое дело…

Вечером дома я взял в кабинете два пистолета и обоймы к ним с патронами. Правда, не мог вспомнить, стрелял ли когда-нибудь из них или нет.

Утром на службе пригласил к себе адъютантов, приказал им быть на месте и без моего разрешения никуда не отлучаться.

В назначенное время мы все прибыли в приемную, долго сидели, беседовали между собой, генералы прикидывали, по каким вопросам их будут слушать или какие поручения дадут, совершенно не догадываясь, какую задачу им предстоит выполнять. Несмотря на внешнее спокойствие, внутренне я был очень взволнован и напряжен до предела. Время текло, нервное напряжение нарастало, а звонка все не было и не было. Можете себе представить, сколько пришлось пережить за эти минуты (мы ожидали уже более часа), всякие мысли лезли в голову, уж очень хитер и коварен был этот враг, с которым предстояло вступить в единоборство и обязательно, во что бы то ни стало, победить его.

Вдруг раздался звонок, которого я с таким волнением и нетерпением ждал. Даю команду генералам и моим адъютантам:

– Встать! Идем арестовывать Берия.

Один пистолет вручаю Батицкому и приказываю ему встать около двери, ведущей в коридор, и никого не впускать в приемную и не выпускать из нее. Второй пистолет – адъютанту.

– Все за мной!

Резко открываю дверь в зал заседаний и бросаюсь к креслу, на котором сидит Берия, хватаю его за локти. Рывком его поднимаю. Сила тогда у меня была, да и злость была беспредельной. Громко объявляю:

– Берия, ты арестован!

Мои сподвижники быстро ощупывают карманы костюма Берия – нет ли оружия. Я увидел на столе перед Берия толстую кожаную папку. Подумав, что в ней может быть оружие, с силой толкнул ее вдоль стола. Пролетев всю длину стола, папка упала около ног Хрущева. Берия побледнел как полотно. Не успел сказать ни слова, как с нашей помощью оказался в соседней комнате. Я приказал адъютанту вытащить у него брючный ремень и срезать пуговицы на брюках (так мы делали в гражданскую, когда сопровождали пленных «языков»).

Злость на Берия у меня была беспредельна, я подошел к нему и, глядя в его испуганные глаза, сказал:

– Сволочь, доигрался! Ты хотел посадить всю страну, теперь ответишь за все!

Генералы – крупные, высокие – плотно окружили его, и так мы его вывели из здания.

Чтобы при выезде из Кремля нас не проверяли, мы решили сесть в одну машину – всех нас охрана знала в лицо. Берия с кляпом во рту мы положили на пол задней кабины между ног Серова, Батицкого и Москаленко. Наше предположение оправдалось, охрана поприветствовала нас, автомашину не остановила. Из Кремля прямым ходом приехали в гарнизонную гауптвахту, где всю охрану заменили на офицеров, значительно увеличив численность внутренних и внешних постов.

На другой день Берия под усиленной охраной был переведен в бункер во внутреннем дворе штаба Московского военного округа.

Внутренний двор штаба представляет собой замкнутый строениями квадрат, в каждом углу которого разместили по одному танку с офицерскими экипажами. Стволы танковых пушек были направлены в сторону бункера…

Георгий Константинович закончил рассказ, глубоко вздохнул и добавил:

– Да, эта операция была очень серьезной и сложной.

– А что говорил Берия на суде?

Г. К. Жуков нахмурился и резко ответил:

– Мне было приказано арестовать Берия, что я и сделал. А судил его маршал Конев, спрашивайте у него!