Элизабет мягко коснулась его плеча:

– Похоже, мы оба потерялись. Почему бы нам вместе не поискать наш класс, Бенджамин?

В тот же день Элизабет познакомилась и со старшим Кертэном. Внешне Дэниел очень походил на приветливого Бенджамина, но сходство было лишь внешнее. Элизабет быстро поняла, что Дэниел дерзок, вечно чем-то недоволен и вечно лезет на рожон.

Теперь, по прошествии двух лет, Элизабет уже хорошо знала маленьких Кертэнов. В свои семь лет Бенджамин оставался все таким же милым, доброжелательным и сердечным. А одиннадцатилетний Дэниел – задиристым, ненадежным и заносчивым.

Элизабет не раз приходила в голову мысль, что Дэниел унаследовал неуживчивый характер от матери. Элизабет доводилось встречаться с отцом мальчиков, он приходил в школу. Эдмунд Кертэн был благородным джентльменом с приятным мягким голосом, неизменно обходителен и благожелателен. Однако его жена ни разу не переступила порога Болтвуда.

– Мисс Монтбло поедет к нам в гости! – в восторге закричал Бенджамин. Элизабет согласилась пообедать у Кертэнов. Родителей беспокоило то, что Бенджамин получает низкие оценки. Но мальчик не подозревал об истинной причине ее визита и радовался, что учительница навестит их.

Из-за угла появился роскошный экипаж Кертэнов, запряженный парой гнедых лошадей. Светловолосый Эдмунд Кертэн, приветливо улыбаясь, вышел из кареты и поспешно направился к зданию школы. Бенджамин вприпрыжку побежал ему навстречу. Эдмунд Кертэн ласково потрепал сына по волосам. Дэниел не двинулся с места.

Эдмунд Кертэн подошел к Элизабет и протянул ей руку:

– Мисс Монтбло, надеюсь, вы простите меня за опоздание. Мне было необходимо задержаться на Уолл-стрит. Акции рудников упали в цене.

Элизабет сочувственно улыбнулась. Она знала, что Эдмунд Кертэн и его младший брат Дэйн, которого она никогда не видела, были акционерами нескольких корпораций. Братья контролировали золотые, серебряные и медные рудники в Аризоне и северных штатах Мексики.

– Вам нет необходимости извиняться, мистер Кертэн, – поспешила успокоить Кертэна Элизабет, пожимая его руку.

Кертэн вытащил из кармана брюк поблескивающие золотом часы и сказал:

– Я предполагал вернуться домой в четыре. А сейчас уже четверть пятого. Луиза меня убьет. Пойдемте? – Он подал Элизабет руку.

Она взяла джентльмена под руку, и они пошли к экипажу. Он помог ей подняться в карету. Мальчики последовали за Элизабет. Младший уселся рядом с ней. Мистер Кертэн вошел последним, сел напротив Элизабет, и экипаж тронулся.

Им надо было проехать всего несколько кварталов, однако, когда карета наконец подъехала к особняку Кертэнов на Пятой авеню, уже начало смеркаться. В дверях трехэтажного особняка из коричневого камня их встретил англичанин-дворецкий. В освещенном фонарями вестибюле он взял у Элизабет шаль, а у Эдмунда Кертэна перчатки и трость.

Они вошли в широкий холл. У Элизабет было лишь несколько секунд, чтоб разглядеть великолепную деревянную лестницу с резными перилами.

По распоряжению отца мальчики поспешили наверх переодеться к обеду. Элизабет посмотрела им вслед и наверху в пролете изящно изогнутой лестницы увидела круглое окно, а за ним сизое небо.

Из холла ее проводили в просторную гостиную. В мраморном камине весело потрескивал огонь. Высокий потолок украшала лепнина. Огромные окна скрывались за декоративными жалюзи. Комната была обставлена французской золоченой мебелью. На стенах висели прекрасные картины, а над камином – зеркало в овальной позолоченной раме.

Этот роскошный уютный дом напомнил Элизабет, что она сама жила в таком доме. Только не в Нью-Йорке, а на реке Миссисипи, и ее дом был не коричневым, а белым, двухэтажным, с восьмью стройными колоннами.

– Мы тронуты тем, что вы навестили нас, мисс Монтбло, – проговорила немного полноватая, одетая по последней моде женщина с блестящими черными волосами. Она вошла в комнату в тот момент, когда Элизабет собиралась сесть в кресло. – Меня зовут Луиза Кертэн. Добро пожаловать в наш дом.

– Спасибо за приглашение, миссис Кертэн, – сказала Элизабет, стараясь не смотреть на огромный бело-голубой бриллиант, сияющий на груди хозяйки. Луиза Кертэн обладала одной из самых богатых коллекций ювелирных украшений на всей Пятой авеню. Элизабет тщетно пыталась оторвать свой взгляд от восхитительного, искусно ограненного камня.

– Он великолепен, не правда ли? – спросила Луиза, заметив, что Элизабет рассматривает ее знаменитую «Звезду Запада» в двадцать каратов – наиболее ценный экземпляр ее коллекции.

– О да, – согласилась Элизабет.

– Присаживайтесь, пожалуйста, – произнесла Луиза, указывая на стул сверкающей драгоценностями рукой. Она быстро подошла к мужу, подставила бледную щеку для поцелуя и сварливо проговорила: – Ты не предложил мисс Монтбло аперитив, Эдмунд. – Не дав ему шанса даже попытаться ответить на упрек, она тотчас уселась рядом с Элизабет. – Брат Эдмунда Дэйн будет сегодня ужинать с нами. Надеюсь, вы не возражаете?

– Конечно нет, – ответила Элизабет.

– Дэйн живет тут за углом, на Четвертой авеню. Впрочем, он редко бывает дома. – Луиза засмеялась, как девочка, и добавила: – Эдмунд то же самое говорит обо мне. Не правда ли, дорогой?

– Моя дорогая супруга – чрезвычайно занятой человек, – учтиво произнес Эдмунд. – В ведении моей неутомимой Луизы находится несколько наиболее значительных благотворительных организаций нашего города.

Луиза вновь засмеялась.

– Я никак не могу оттащить Эдмунда от его драгоценного рынка металлов. Так что мне остается либо скучать в одиночестве, либо выходить в свет и брать с собой кого-нибудь из друзей Эдмунда в сопровождающие. – Она жалобно вздохнула, но через секунду вновь заулыбалась и принялась оживленно рассказывать о своих многочисленных общественных обязанностях и поездках за границу. Как бы оправдываясь, Луиза Кертэн говорила, что поездки за границу хотя и обременительны, но совершенно необходимы, так как под ее опекой культурная жизнь Нью-Йорка.

Более десяти минут хозяйка рассказывала о своих обязанностях и прервалась, лишь когда ее сыновья вприпрыжку вбежали в гостиную. Элизабет заметила, что Луиза тотчас нахмурилась.

Происшедшее вслед за этим заставило нахмуриться Элизабет.

Дэниел начал что-то нашептывать матери, а затем направился к квадратному столику, на котором были расставлены шахматные фигуры. А ласковый, порывистый Бенджамин, едва появившись в гостиной, тотчас подбежал к матери и обхватил ее своими ручонками за обнаженную шею. Луиза Кертэн почти оттолкнула от себя сына.

– Бенджамин, – недовольно одернула она мальчика, – ты испортишь маме прическу. – Она отвернулась от малыша и сморщила свой маленький носик.

– Хорошо, мамочка, – ответил Бенджамин, и в его огромных зеленых глазах затаились обида и горечь, оставшиеся не замеченными матерью, но отнюдь не Элизабет.