– Не слишком ли много чести мне одной? – криво усмехнулась журналистка. – Пусть архангел Азраил проследит, чтобы каждому из нарисованных на обратной стороне этого картона воздалось по заслугам!

Сказала и тут же прикусила язык, понимая, что перегнула палку. Повисла неловкая пауза, и Мамонтов прервал тяжелое молчание:

– Александра Николаевна, у вас злой язык, но божественный голос. Может быть, споете нам еще?

– Обязательно спою, но сперва я бы выпила вина. Вот этого, дорогого, которое Врубелю не по чину.

И Александра, бережно держа рисунок на отлете и не спуская с Мамонтова дерзких зеленых глаз, потянулась к бутылке, которая стояла рядом с хозяином дома.

Вернувшись после утренней планерки в кабинет, следователь прокуратуры Виктор Цой лениво просматривал сводку по городу, стараясь особо не вникать в перечисленные правонарушения. Казенный язык начисто лишал преступления романтического флера, и Виктор просто пробегал информацию глазами. И вдруг он увидел знакомую фамилию, отчего встрепенулся и уже внимательнее прочел последнее сообщение. «Первого августа сего года в четырнадцать тридцать две в галерее «Арт-Плей», расположенной по адресу Нижняя Сыромятническая улица, дом семь, был обнаружен труп уроженца Санкт-Петербурга Павла Сергеевича Петрова, девяносто пятого года рождения. На месте преступления задержана уроженка Санкт-Петербурга Софья Михайловна Кораблина. Задержанная доставлена в управление полиции Центрального муниципального округа для дальнейшего проведения следственных действий».

– О как! – только и смог выдохнуть Вик, перечитывая часть сводки, в которой говорилось о задержании его соседки по коммунальной квартире.

Коммуналка была не совсем обычной, вернее, совсем необычной. Помимо врача-психиатра Бориса Карлинского, там проживали близкие ему люди – Виктор, племянница Соня Кораблина и старушка Вера Донатовна.

Виктор подружился с Карлинским, когда в прокуратуре стали прибегать к помощи Бориса как одного из лучших профайлеров в стране. Карлинский сам подошел к нему и спросил, правильно ли он угадал, что Вик в детстве увлекался комиксами про супергероев? Вик удивился и растерялся, потому что никому по месту службы об этом не говорил. Слово за слово, они разговорились, вместе пообедали, потом как следует выпили, а потом, познакомившись с Витиной женой Оксаной, Карлинский предложил переехать в пустующую комнату в коммуналке, в которой жил.

Занимали жильцы бывший дом экономки железнодорожного магната Германа фон Бекка, оставившего след в мировом кинематографе, а в самой усадьбе располагался Дом творчества. Заведением руководила Вера Донатовна Ветрова. Она и уговорила Кораблину возглавить созданную при Доме киностудию. Весь год Соня разбирала старинный архив в подвале особняка фон Бекков и только теперь вздохнула свободно, наконец-то начав бывать в публичных местах. Гулять по городу, общаться с людьми. Правда, гуляла Соня все больше под присмотром Виктора. Но стоило оставить ее одну – и вот, пожалуйста!

Набрав на внутреннем аппарате номер управления полиции Центрального округа, в ответ на сухой ответ дежурного Виктор бодро проговорил:

– Доброе утро, следователь Цой из прокуратуры беспокоит. Не подскажете, кому передали дело Софьи Кораблиной?

– Марьяне Игнатьевне Выхиной из Следственного комитета, – после секундной заминки скучным голосом ответил дежурный.

– Спасибо, очень выручили, – откликнулся Цой, вешая трубку.

Взял со стола смартфон и пробежал глазами список телефонных номеров, выбирая нужный. Карлинский – не только психиатр, но и уважаемый в высших полицейских кругах человек, и если уж кто-то и сможет помочь Соне, то только он. Следователь Цой нашел номер, нажал на вызов и, услышав знакомый голос, выпалил:

– Не зря ты, Боря, вчера волновался, что Соня домой не пришла.

– И ты здравствуй, Витюша, – благодушно пробасил сосед. – Не томи, выкладывай.

– В сегодняшней сводке Соня проходит как убийца некоего Петрова.

– Что за Петров, неизвестно?

– Ее ровесник и тоже из Питера.

– Кто дело ведет?

– Марьяна Выхина из Следственного комитета.

– Знаю такую. Вроде ничего тетка. С ней можно договориться. Мы с ней как-то маньяка Мищенко вычислили, так что Марьяна Игнатьевна у меня в долгу. Я позвоню ей, а ты узнаешь все, что можно, про Петрова. Жди сигнала, я с тобой свяжусь.

Своих дел у Виктора тоже хватало, но он все-таки отодвинул высокую стопку бумаг в сторону и начал наводить справки об убитом. Выходило, что Соня знала его с детства. Они вместе окончили школу, вместе поступили во ВГИК, только Петров рисовал костюмы и декорации, а Соня писала рецензии на фильмы. А потом парень женился на своей одногруппнице Людмиле Громовой, родившейся и выросшей в Москве, а Соня вернулась в Питер. Устроился парень хорошо, при музыкально-театральном сообществе «Фак-Тор». Известная контора, рок-оперы ставит. Соня тоже живет своей собственной жизнью.

Виктор имел все основания полагать, что их с Кораблиной связывают не только добрососедские отношения. В последнее время они очень сблизились, много времени проводили вместе, и с чего бы вдруг через столько лет с момента последней встречи Соне убивать Петрова? Если даже за что-то мстила, то очень отложенная месть. Да и не помнит он, чтобы Соня упоминала когда-нибудь убитого. А может, убийство произошло спонтанно? Увидела на улице Петрова – и всколыхнулась в душе старая обида. Выхватила нож и убила. Виктор поморщился. Версия – дерьмо. Не было у Сони ножа. Сколько раз ее Виктор просил – носи с собой хотя бы газовый баллончик! Но нет, вера в людей у Софьи так велика, что до сих пор, должно быть, уверена, будто никто ее обидеть не может.

Звонок смартфона прервал размышления.

– И угораздило же именно Соньку попасть в переделку! – пророкотал в трубку доктор Карлинский. – Я только что узнал – отправили нашу девочку в камеру предварительного заключения. Это с ее-то множественными личностями![2] Неизвестно, как нестабильная психика среагирует на стресс. А если Соня включит Отца? Или Жанну? Да даже появление Катюни способно напугать неподготовленного человека. Если бы я не предупредил, Марьяну Игнатьевну определенно хватил бы удар. Не каждый сможет понять, что взрослый человек не по собственной причуде изображает из себя маленькую девочку, садится на пол, сосет кулачок и, плача, зовет маму. А так я Марьяне все объяснил, и теперь Выхина не думает, что Сонька симулянтка.

– А что, Кораблина уже Катюню включила?

– По-другому и быть не могло. Когда боится, она всегда так поступает. А Выхина – святая женщина! Прониклась и дала три дня на поиски убийцы, пока обещала Соню не трогать, так и оставить сидеть на полу в одиночной камере и сосать кулак. Но и за это ей большое человеческое спасибо. Могла и в трех днях отказать. А что по Петрову?