– Ты, командир роты, зачем сюда явился, сопроводить своих бойцов под арест? – ехидно спрашивает особист, пропустив мимо ушей резкое замечание Нечаева.

– Не вижу причины, по которой лучших бойцов полка нужно арестовывать, – веско заметил Леха.

– Ты что, охренел? Я приказываю…

– Да приказывайте что угодно, товарищ капитан, я, как командир этих бойцов, требую объяснений. На каком основании вы хотите их задержать? – непреклонно стоял на своем Нечаев.

– За невыполнение приказа командира полка! Они отказываются идти в бой, трусы и паникеры! Из-за таких, как они, враг и дошел до Волги! – Ну, это ты зря, товарищ особист.

– Что? Это наш сержант трус? Слышь, капитан, ты в уме? Он один на отделение фрицев выходил. Против двух взводов с танками стоял в одиночку и не отступил, это ты его в трусости обвиняешь? – Нечаев даже ухмыльнулся. – Да я удивлен, как он тебе еще в рожу не дал за такие слова. А самое главное, свой приказ комполка Елин отменил десять минут назад, полку приказано занять оборону и окапываться! – Капитан не знал, что делать. Вроде он и неправ, но и уйти, получив такую пощечину, он не мог.

– Да только за то, как он себя ведет, не выполняет приказы, хамит и дерзит, ему уже трибунал обеспечен.

– Только через мой труп, капитан, ясно? – Нечаев встал вплотную к особисту, взглянув тому прямо в глаза. Капитан почти мгновенно дернулся и убежал. Ржали все, наверное, полчаса, разве что не свистели.

– Лех, про приказ правда? – спросил я у командира роты.

– Ага, только из штаба иду. Как тебя угораздило с ним сцепиться, он уже стольких съел, не подавился, что и тебя проглотит.

– Не-а. Я не вкусный, поперек горла встану, да еще и растопырюсь во все стороны, нехай глотает. – Заржали все.

– Эх, сколько же тебе объяснять, дурья твоя голова. Хотя голова вообще-то умная, но у дурака на плечах сидит, – Алексей наклонился ко мне и сказал на ухо: – Это ставленник бывшего члена Военного совета фронта, Никиты Сергеевича.

– Ясно, такой же идиот! – взял да и сказал я.

– Ты давай завязывай, сдадут тебя и точно к стенке прислонят. А о покойнике либо хорошо, либо никак, ясно?

– Так точно, ясно! – рявкнул я. – Да все наладится, Леха, вот увидишь!

Темнело. На часах всего четыре часа дня, а уже темно, зима, черт бы ее побрал. Я, отлучившись ненадолго с позиций роты, добрался до штаба полка. Ага, ликвидировать решил проблему, пока не разрослась. Особиста не видно что-то, уже полчаса тут лежу, наблюдаю, но еще ни разу тот не вылезал из хаты. Штаб полка расположился в деревеньке, чудом не уничтоженной фрицами. Несколько полуразрушенных домишек, какое-никакое, но убежище, хотя бы от непогоды. Винтовку я брать не стал, взял только два ножа в руки, больше ничего не пригодится. Наконец, из одного домика выползли на улицу несколько командиров, комполка Елина узнал сразу, а еще и этого говнюка. Особист о чем-то жарко спорил с командиром.

– Надо валить его, а то эта сука меня тут совсем загнобит, – сказал я шепотом сам себе.

– Сань, ну его на хрен, может, обойдется! – вдруг услышал я сзади. Резко обернувшись, разглядел в полутьме Петю. Твою мать, я так задумался, что даже не слышал, как он подошел.

– Ты чего тут? – буркнул я.

– Сань, пойдем со мной, не надо…

– Петь, это мое дело, ты тут не при делах, не пачкайся.

– Он же свой, как так можно? – недоумевал напарник.

– Петь, да такие «свои» вреднее чужих. Если бы мы безропотно выполнили его приказ, что случилось бы потом? Он положит всех, сколько сможет найти, вот и встает вопрос, а может, он по заданию своих хозяев это делает? Налицо вредительство и подрыв боеспособности бойцов Красной Армии, разве не так?

– Вот что-что, а загнуть так, чтобы все обалдели, ты всегда мог! Я прикрою, рядом посижу, если что, свистну два раза, ты знаешь как.

– Лады! – кивнул я. В Пете я был уверен, сомневаться будет, но никогда не сдаст, никогда.

Особист тем временем закончил свой разговор с комполка и двинул куда-то к соседним домам. Осторожно выбравшись из развалин, черт, камень под ногой двинулся и слегка стукнул о другой, я последовал за особистом. Надо проследить, в каком домике он квартирует. Капитан шел быстро, боится, гад, что немчура может здесь ползать, вот и идет чуть ли не бегом. Завернув за угол, особист ненадолго исчез из моего поля зрения. Добравшись до угла, я осторожно выглянул из-за него и тут же убрался обратно, так как увидел капитана с направленным в мою сторону пистолетом. Грохнул выстрел, черт, что теперь делать? Ведь он точно меня узнал, расстояние всего пару метров было, теперь капитан заявит, что я его преследовал.

– Товарищ капитан, вы чего по своим пуляете? – включил я дурака.

– А ты не «свой»! – грубо отозвался особист. – «Свои» не следят за своими командирами. Выходи давай, дело я на тебя все равно завел, а теперь еще добавлю попытку убийства представителя особого отдела.

– Товарищ капитан, ну вы же сами понимаете, что это чушь…

– Выходи, сказал, оружие брось за углом, а сам лапки кверху и сюда.

Черт, уже слышатся шаги, где-то совсем рядом, но вдруг обрываются, раздается тихий шорох.

– Работай, я тут слегка «притормозил» одного, пущай полежит, – Петя говорил тихо, особист за углом точно не услышит.

Вот и напарник замарался, можно сказать, жизнь он себе точно осложнил.

– Я выхожу, не стреляйте. – Один из штыков у меня находится между лопаток, рукоять чуть выше, чтобы легче было доставать.

– Что там у тебя, кидай перед собой. – Выкинул нож и «феньку», которую всегда с собой таскаю, так, чтобы из-за угла было видно.

– Пистолет и винтовку! – требовал особист.

– Да нет больше ничего, я к штабу пошел, поэтому и не брал огнестрельного, – собравшись с мыслями, я шагнул из-за угла. Вообще-то уже поздно что-либо предпринимать, меня же и возьмут за задницу. Попробовать заболтать его?

– Что тут происходит? – зычный, громкий командный голос раздался позади особиста. Тот дернулся, но, сука, взял и выстрелил, с перепугу наверное. Я, едва заметив, как капитан поднимает руку, упал на колени, это и спасло, пуля сбила с меня шапку, гад, точно в грудь бы попал.

– Отставить стрельбу, капитан Мосийчук, уберите оружие немедленно! – человек, приказывавший особисту, был не кто иной, как начальник особого отдела дивизии, хороший мужик и меня он знает не понаслышке.

– Товарищ генерал, я вам докладывал об одном сержанте, вот он, хотел меня убить за то, что я на него дело завел, решил, наверное, что без меня дело замнут.

– Ты в своем уме, Мосийчук? – генерал подошел вплотную к нам, я успел уже подняться с земли и разглядывал простреленную шапку. – Я тебе еще при твоем докладе все сказал, что думаю по поводу этого бойца, а ты все свое гнешь. Мне бы тысячу таких, как он, мы бы уже немца из Ростова выгнали, – произнес генерал Иволгин и протянул мне руку. Сомневаясь в решении генерала пожать мне руку, я робко и нерешительно протянул свою и пожал крепкую ладонь Иволгина.