магнитная сила. Он нежно обнимает меня, притягивая к себе. В этой встрече нет ничего сексуального, и впервые за долгое время я погружаюсь в блаженный сон, окруженная теплом мужчины.

* * *

— Вы уверены, что это просто говядина? — использую вилку и нож, чтобы нарезать мясо на своей тарелке.

Мы проснулись чуть позже полудня, и Джулиан решил, что нам обоим нужен свежий воздух, к тому же он очень хочет показать мне Сидней. Мы оказываемся в ресторане с видом на мост Сиднейской гавани и Оперный театр под названием «Тостер». Судя по всему, он должен быть похож на тостер, но я не вижу в этом ничего особенного.

— Как тебе вид? — спрашивает Джулиан.

— Красивый. То, что ты видишь в фильмах, не делает этого, — хватаю ртом салат, — Погода идеальная, а люди такие расслабленные и дружелюбные. Я действительно могу представить себя живущей здесь.

— Это прекрасно. В этом месте есть что-то успокаивающее, — добавляет он.

— Как австралийские девушки? — говорю я со своим лучшим австралийским акцентом.

— У тебя ужасный акцент. А теперь скажи мне, что за чушь ты несешь о моем менеджере?

— Она хочет залезть к тебе в штаны.

— Она хочет в мои штаны? — повторяет он.

— Ой, да ладно! Как будто ты этого не видишь. О, Джулиан… — подражаю я, — позволь мне снова коснуться твоей руки и показать свои сиськи тебе в лицо.

Его смех поражает меня.

Я скрещиваю руки, не видя смешной стороны в этом разговоре.

— Кто-то ревнует?

Я знаю, что дуюсь, и его наглая ухмылка не помогает мне сохранить прямое лицо.

— Адриана, я не хочу, чтобы Жизель…

— Отлично, Жизель. У нее даже имя супермодельное.

Он кладет свою руку на мою: — Почему ты не видишь, что единственный человек, которого я хочу, сидит прямо передо мной?

— Потому что человек, сидящий перед тобой, полностью испорчен и не чувствует себя достойным никого, особенно тебя.

— Почему я? Я не святой, — признается он.

— Нет, ты не святой, но у тебя есть то, чего хочет каждая женщина. И я хочу этого… — произношу слова, которые больше не могу сдерживать.

Я жду его реакции.

Его глаза смотрят на меня, и они выглядят живыми. В этом единственном взгляде, посреди переполненного ресторана, тепло спускается к самым чувствительным участкам моего тела и разжигает пламя, которое серьезно выходит из-под контроля. Указательным пальцем он проводит по моим губам, заставляя их дрожать. Когда он наклоняется ко мне, от него исходит запах лосьона после бритья, и я готова взорваться. Его губы нежно касаются моих, и он дразняще посасывает мою нижнюю губу. Я провожу языком по его губам, не устраивая большой сцены. Он отстраняется, ухмыляясь от уха до уха, и делает глоток вина.

— Вау, — бормочу я себе под нос, — Мне кажется, или здесь жарко? — обмахиваю лицо веером, пытаясь скрыть улыбку.

— Жарко, да. Очень жарко, — бормочет он, соблазнительно пробуя свои губы. Я смотрю на то, как его язык скользит по губам, гадая, что еще он может с ними сделать.

— Ладно, не надо, потому что это нечестно. Ты действительно хочешь, чтобы я изобразила здесь Мег Райан?

— Давай посмотрим. Адриана оргазмирует в ресторане? Хм… Думаю, я бы хотел это шоу наедине.

О, Боже, какие горячие слова.

— Еще воды, пожалуйста, — обращаюсь я к официанту.

— Все еще жарко? — поддразнивает он.

Склонив голову, я вдруг чувствую себя застенчивой: — Очень.

Мы заканчиваем кушать и проводим остаток дня, гуляя по набережной. Затем выбираем место и стоим среди толпы, наблюдая за всеми представлениями. Толпы людей обступают артистов, которые показывают забавные трюки. Один мужчина одет и выкрашен с ног до головы в серебряный цвет. Он не двигается ни на дюйм, дети смеются и безуспешно пытаются заставить его вздрогнуть. Когда кто-то бросает монеты в его шляпу, он неожиданно подтверждает свой жест, снова приводя в восторг детей.

С наступлением сумерек город озаряется огнями. Джулиан крепко держится за мою руку, когда мы идем по улицам. Это правильное чувство, и меня удивляет, что оно совсем не вызывает у меня тревоги.

— Я тут подумала, как насчет того, чтобы расслабиться сегодня вечером? Еда в номере и кино? — спрашиваю я непринужденно.

Ладно, я понимаю, как легко это может быть истолковано как секс, но на самом деле я устала. Я вижу, как в его голове вращаются шестеренки, а генерал отдает мне честь, готовый к бою.

— Звучит как хороший план, — отвечает он без каких-либо дальнейших предложений или сексуальных намеков.

— Но… но… я просто очень устала и хочу побыть с тобой. Наверное, это звучит так, будто я хочу секса, но это совсем не так, — забормотала я.

— Адриана, — смеется, — Расслабься. Я тоже устал.

Позже мы сидим на кровати в окружении нескольких блюд после нерешительного решения, что заказать. Я большая любительница поесть, несмотря на свой маленький рост. В детстве я участвовала в нескольких конкурсах по поеданию пищи, даже выступала против своего брата.

— Как ты можешь так много есть? Ты же маленькая, — говорит он, пристально наблюдая, как я поглощаю крем-брюле.

— Это единственная вещь, которая озадачила человечество. Поверь мне, я бы хотела набрать вес.

— Впервые слышу, чтобы женщина так говорила.

— Да, но поверь мне, мне так надоело слышать: «Ты такая худая… бла-бла-бла». Даже когда я была беременна Энди, я почти не набрала детский вес. Кроме моей груди. Боже, я бы снова забеременела, только чтобы иметь такую грудь.

Джулиан усмехается и забавно качает головой: — Ладно, как насчет того, чтобы не говорить о сиськах, пока ты в постели со мной.

— Почему? — поддразниваю я, — Не можешь с этим справиться?

Я вижу, как он извивается, и наслаждаюсь каждой секундой его дискомфорта.

— Ты грубиянка. Мне бы хотелось думать, что у меня есть самоконтроль.

— Ты говоришь слишком самоуверенно… простите за каламбур.

Я отодвигаю поднос, который стоит между нами, и смелым движением забираюсь на него сверху, так что он оказывается подо мной. Есть что-то волнующее в том, чтобы взять контроль, поддаться этому неизведанному сексуальному желанию, которое я чувствую к нему. Огонь в его глазах неоспорим, и я вижу, как он пытается взять себя в руки. Я не двигаюсь, но его твердость крепко прижимается ко мне, уверенная, что стоит ему только пошевелиться, и я, вероятно, не отстану.

И одна эта мысль возбуждает меня.

Он кладет руки мне на колени и медленно скользит ими по моим бедрам, задирая юбку и обнажая мою кожу: — Адриана… ты доводишь меня до предела.

— Может быть, я хочу их расширить.