изображение, переданное самым нижним зондом, было туманное и словно подернутое рябью. Достаточно ясно Грант смог увидеть только черную «шайбу» Города да светящуюся рубиновую полосу, то и дело перекрываемую полосами дыма.

Тогда он подключился к координатору и с мрачным ожесточением занялся регулировкой системы дальновидения. Ни один из десантолетов не отвечал, и Грант решил, что, если связь с ними не восстановится в ближайшие два часа, он посадит трансгал на поверхность планеты. Ожидание на орбите требовало от него столько мужества, что решительных действий он уже не боялся, хотя в глубине души, конечно, понимал: сам погибнуть в тех условиях он теперь не имеет права.

Он добился того, что объем изображения, передаваемого зондами, прояснился, но в это время координатор произнес торопливую фразу: «„Ствол“, ответчик „Ветвь-два“ возвращается», — а вслед за тем трансгал вздрогнул, замигали виомы-автоматы, втянули приблизившийся десантолет в недра корабля.

Первым в командный зал вошел сосредоточенный Росс. Вошел и остановился, со странным выражением глядя на командира.

— Что? — не выдержал Грант.

Росс, не отвечая, подошел к пульту, выдернул зеркальный прямоугольник и повернул его к Гранту. Тот с недоумением всмотрелся в свое отражение, усмехнулся и оттолкнул зеркало. Волосы его стали наполовину седыми.

— Что? — сухо повторил он.

— Саша готовит десантолет к новому походу. «Могиканина» больше нет, мы нашли только двоих: Молчанова — археонавта корабля и Тихонова — командира. Молчанов спит, переутомлен до крайности. Тихонов в медцентре, спасти его могут только на Земле. На нас напала паутина, удар силового поля и… Умбаа и Виталия отыскать не удалось: их десантолет свалился в пропасть, пустой. Я оставил там бомбовый передатчик, на случай их возвращения к месту посадки. Я иду туда снова, Яр. Удержи только Реута, я не хочу рисковать мальчиком.

Грант долго молчал, глядя на шар планеты сквозь панорамный виом. Он был уверен, почти на все сто процентов уверен, что Умбаа и Вихров погибли. Но пока существовал хоть один шанс, он обязан был сделать все, чтобы найти пропавших и уберечь живых.

— Мне не хочется рисковать вами обоими, — медленно проговорил он, — но один ты не справишься. — И добавил шепотом: — Ты уверен, что они живы, Иван?

— Уверен, — сказал Росс. — Не испытывай меня, Яр. Даже если бы я не был уверен, я все равно пошел бы. Да и ты тоже. Помоги мне с тонизатором, я устал.

ПАУТИНА

Десантолет сел в километре от Города, на широком пустыре среди частокола каменных стволов, диких изломов породы и громадных валунов, величиной с многоэтажный дом. Неровная черная стена Города напоминала древние руины, и Россу пришла мысль, что, может быть, они не так уж и далеки от истины, назвав странные образования Городами. Что-то отличало их от естественных формирований, какая-то неуловимая печать инородности. Чужие они были этому первозданному хаосу природы, не тронутой ничьими руками планетарной коре.

Росс включил маяк, связался с трансгалом и сообщил Гранту, что сел нормально.

— Ты поосторожнее там, Иван, — попросил Грант. — Если на планете есть жизнь, тем более — разумная, прими все меры предосторожности.

— Ну, если бы здесь была цивилизация, даже негуманоидного типа, то преобразование лика планеты мы заметили бы еще из космоса. Во всяком случае, заметили бы признаки разумной организации.

— Не знаю, — помолчав, сказал Грант. — Откуда мы можем знать, нужно ли преобразование планеты негуманоидам? Разум может проявляться не только в экспансивной форме, а и в форме подчинения внешней среде… — Он резко оборвал себя. — Ладно, я не ксенопсихолог, а ты не на лекции. В общем, ты меня понял.

Грант отошел от экрана, оставив канал связи включенным.

Росс повернулся к энергетику, делавшему вид, что занят наблюдениями, и пробормотал:

— Волнуется командир… а, Александр?

— А вы бы не волновались? — серьезно спросил тот.

Росс невесело улыбнулся.

— Пожалуй. Ну, что ты там заметил?

— Паутины, — показал Реут. — Летят сюда. А вот это я не знаю что.

Со стороны Города приближался к десантолету черный обломок не то камня, не то металла, порхающий в воздухе с легкостью бабочки. Он два раза крутнулся над десантолетом, будто его что-то притягивало к земному кораблю, и завис на границе его защитного поля.

Росс машинально задействовал исследовательский комбайн, и координатор выдал ему параметры летающей глыбы: плотность не поддается измерению, масса бесконечна, температура поверхности тела более трех тысяч градусов, субмикронное излучение…

— Чепуха какая-то, — произнес Реут. — Бесконечная масса в конечном объеме!.. Что, если прощупать его нейтринным прожектором?

Росс подумал и согласился. Он быстро составил приказ координатору, ввел его в приемное устройство и одновременно дал команду автоматам увеличить потенциал защитного поля в случае какой-нибудь непредвиденной реакции черной глыбы.

В аппаратном куполе десантолета открылась узкая щель, в которую выдвинулись черные рога нейтринных излучателей. Дальнейшее произошло в течение нескольких секунд. Прожектор включился, черный обломок над кораблем внезапно вспух, выбросив во все стороны черные отростки, по его поверхности побежали ослепительные звезды, отозвавшиеся воем сирены регистраторов радиоактивного излучения. Автомат защиты тут же скачком увеличил мощность защитного поля, и сирена смолкла.

Приближающиеся паутины мгновенно преодолели оставшееся расстояние и отгородили глыбу от корабля решетчатой стенкой. Полыхнуло синее беззвучное пламя, тяжкий удар потряс защитное поле десантолета, а когда люди открыли ослепленные глаза, паутины были уже далеко. Они тащили успокоившуюся черную глыбу к Городу, а за ними медленно опадал хвост дыма и пыли.

Росс попробовал еще раз связаться с Грантом, но махнул рукой и стал облачаться в скафандр.

— Когда ионизация спадет, — сказал он, — успокой командира.

— Я с вами, — сдвинул брови Реут.

Росс поморщился.

— Ты мне нужен