– Присядьте в это кресло, пожалуйста, я сейчас вернусь. – Таня пододвинула к Яну кресло, стоявшее у барной стойки, и ушла.

Он присел на кресло и огляделся по сторонам. По-прежнему откуда-то с потолка лилась музыка, мягкий свет лампы, вмонтированной в стену, создавал колдовское ощущение, обещая неожиданные впечатления.

Таня отсутствовала минут десять, а когда вернулась, то оказалось, что за это время успела переодеться в вечернее платье с глубоким вырезом, на ее шее красовалось коралловое ожерелье, а запястье стягивал ажурный браслет; платье струилось, облегая фигуру, оно не было ни тесным, ни – напротив – просторным, а окутывало тело, словно кокон.

– Жаль, что волшебники не живут рядом с нами, – грустно сказал Ян, – очень хотелось бы на фонтан посмотреть. Может, есть кто из добрых фей? Ау!

И тут… произошло чудо; не успело лукавое «ау» раствориться в ночном небе, как вдруг, словно по мановению волшебной палочки, засверкали, засияли мириады маленьких огней, забил фонтан и окрасился в разные цвета. Лепетали что-то, склоняясь к воде, лианы, звучала пряная балканская музыка, сливаясь с игрой света и жемчужных брызг; в разных концах зала вдруг зажглись свечи и запылал камин.

Таня подошла к Яну вплотную, так, что он мог вдыхать запах ее тела.

– Вы же считаете меня колдуньей, правда?

– Сейчас в особенности.

– Расслабьтесь и закройте глаза, пожалуйста. – Таня провела ладонью по лицу Яна.

…Темноты не было – напротив, брызнули яркие огни, разлетевшиеся по сторонам; затем фиолетовые фейерверки веером развело по веленевому небу.

– Что вы чувствуете? – спросила Таня.

– Я перестаю понимать, что происходит… – ответил Ян, чувствуя, как тяжесть сковывает веки. Ему казалось, что он погружается в нирвану, в серебристый эфир, тело становится невесомым и плывет медленно в этом эфире, как легкая лодочка, лавирующая между кувшинками и лилиями.

Меж тем из ниоткуда, из пустоты и беззвездности вдруг стал выкристаллизовываться диалог; два голоса, мужской и женский, вели беседу; иногда казалось, что слова, произносимые этими голосами, были не просто словами, а чем-то конкретным, предметным, вещным.

Свой голос Ян узнал сразу, а чей был второй?.. он никогда не слышал его, но так хотелось его слушать, он притягивал, ворожил, ворожил, ворошил, словно ворох листьев, нечто трепетное, сокровенное, тайное, что могло узнаться не сейчас. А когда? Потом, когда-нибудь.

– Когда-нибудь… – вдруг произнес женский голос.

От слов шли какие-то токи, вибрация, они будоражили и возбуждали.

– Счастливый озноб, пугливое сердцебиение, мучительное сладкое преодоление мига – все на пути к предвкушаемому, – продолжал голос.

– Твои слова – где они рождаются? Как укладываются они в прекрасные строки? – вопрошал голос Яна.

– Колеблется дыхание, колеблется пламя свечи, колеблется сердце, колеблется ночь – воздух обвивает кольцами наши тела, словно плывущие в пространстве; мы – стебли травы, мы – две стрелы, летящие в пространстве ночи, мы – золото молчания… – шептал женский голос.

– Слова опадают, как листья, слова становятся ненужным бисером, нанизанным на нить времени; слова упархивают, как легкокрылые бабочки снов…

– Я исчезла, я растворилась в тебе… Сознание путается…

– Счастье – это твое горячее дыхание, твои влажные губы, твои торопливые вздохи, падающие серебряными каплями…

– Счастье – это ласка, это бабочка, бестолковая бабочка – доверчивая и прекрасная. Она знает, как коротко мгновение, она летит от цветка к цветку, ждет тепла и любви…

– Я целую твои нежные ладони, и они мне также представляются бабочками – мерцающими бабочками света.

– Дай мне руку свою – глаза твои закрыты. Расскажи, что видишь, что чувствуешь? Заполни пустоту – создай пространство любви.

– Белые лебеди плывут перед моими глазами. Я чувствую, как жар заполняет собой пространство любви; как сердце прыгает от восторга, как кровь клокочет в жилах. А глаза… они смотрят в бездну, руки становятся невесомыми.

Мужской голос срывается на шепот: «Еще… пожалуйста… еще… не останавливайся… не уходи… еще…» Пламя изнутри становится сильнее, уже ничем нельзя его унять и погасить.

– Я еще не знаю, что это происходит? – то ли Таня лепечет, словно спросонок, то ли внутренний голос нашептывает эти вопросы. – Как назвать это для себя самой? Как заархивировать в памяти своей? Не знаю.

Вдруг Ян очнулся, и голоса пропали, как будто никто и не говорил вовсе.

– Что это было, Таня?

– Так, легкое колдовство…

– Идите сюда.

Она подошла к нему, положила руки на плечи, заглянула в глаза. Ян обнял ее, прижал к себе и буквально впился в ее губы долгим, завораживающим поцелуем. Можно было задохнуться от этого поцелуя, можно было сгореть в огне, расплавиться; муж никогда так не целовал ее, да и вообще почти никогда не целовал в губы, – «да и где он теперь, муж?», мелькнула мысль, да и пропала, – муж то ли не умел, то ли не хотел и страсти не ведал, а здесь в поцелуе бушевали страсть, желание, порыв, жажда овладевания. От этой жажды пахнуло жаром; его руки, опытные и оборотистые, обследовали каждый миллиметр ее тела, они касались заветных зон, вызывая столь неумеренное ответное желание, что она потянулась к нему, беззащитная, но непокорная, и платье, как кожа змеи, медленно сползло к ее ногам.

Тихо дремал в округе материальный мир, положив свое большое ухо на крыши домов.

Мир материальный застыл, как одинокий волк, на границе времен, эпох, людей, вер и чувствований.

Мир нематериальный ощущался безмолвным и тихим.

И только двое на краю Вселенной – во мгле времен, через бездну расстояний – тянулись друг к другу, ища друг у друга убежища, спасения, любви…

Как передать это ощущение?

Небо ближе к земле, человек ближе к Богу, Бог внимателен к человеку, но человек далеко не всегда это понимает, хотя и чувствует порой…

* * *

От Тани

An-Pet

[email protected]

Кому: Ян Карми

[email protected]

19 декабря, 05:43

Ян!

Я часто думаю о вас.

Вы очень умный, интеллигентный, часто живете в своем мире, хотя являетесь публичным человеком, и к вашему мнению прислушиваются многие люди. Вы уважаемы в обществе, живете по своим законам, хотя для вас главное – ваше желание. При этом замечаете детали и чувствуете других людей, но не даете об этом знать. Вы сканируете человека при первой встрече и уже знаете, что он собой представляет. С разными людьми вы разный. С одними вы добрый, а с другими можете быть строгим. С одними вы щедры, а с другими воздержанны. С одними вы просты, а с другими держите свой деловой вид.

В принципе, все мы люди разные, бываем теми или иными; короче говоря, все зависит