Телефон звякнул, и она потянулась в карман жакета. Движение раскрыло алхимический пистолет в кобуре на плече, такую же модель я взял у агента Харриса. Я еще не видел Блит с оружием, ее разум был оружием. То, что он ей нужен был, не наполнило меня уверенностью.

— Зараза, — прошипела она, прочитав что-то в телефоне.

Я попытался заглянуть в ее экран.

— Что там?

— Послание от моих дополнительных глаз, — ответила она. — Созэ идет сюда. Кто-то, похоже, заметил вас на камерах.

Блин.

Просто кошмар.

Размером со слона.

Блит отперла дверь и распахнула ее, указала на другую сторону просвечивающего конференц-зала.

— Идите по той лестнице. Я задержу его, как смогу.

Мы побежали к лестнице без камер, но это было временным решением. Мы не могли оставаться там долго.

Я добрался до двери, распахнул ее и придержал для напарницы.

— На каком этаже меньше всего камер? Я замечал только на главном этаже.

— Второй, — она быстро спускалась. — Там одни кабинеты, в них нет камер.

— Точно.

Мы добрались до второго этажа, и я приоткрыл дверь, заглянул в коридор. Камера была на развилке в двадцати футах от нас, но была направлена в другую сторону. Идеально.

Пытаясь идти спокойно, если нас было видно на краю поля зрения камены, мы с Линной пошли по коридору, нацелившись на первые кабинеты перед развилкой. Мы были на середине пути, когда дверь кабинета, где я планировал спрятаться, открылась, и три аналитика выбежали оттуда, словно им подпалили задницы — и огонь, наверное, был связан с Созэ.

Первый поспешил к нашим невидимым телам. Я шагнул в сторону, чтобы избежать его, ожидал этого от Линны, но она охнула и замахала руками, словно ослепла.

Ох, блин. Ее кулон, видимо, уже не работал. Все ее чувства подавило то, что ее тело не существовало.

Я схватил ее за талию и оттащил с дороги аналитика, но еще двое шли к нам, ускорились так, что столкновение с паникующей Линной было невозможно избежать. Я открыл ближайшую дверь — чулан уборщицы — и юркнул внутрь. Дверь закрылась, услышал звук только я, и я сбросил искажение.

Линна прильнула к моей груди, тяжело дыша. Я не знал, как ощущалось внутри моей невидимости, но, судя по ней и Вере, это было почти как в аду.

— Прости, — она сглотнула пару раз. — Я в порядке. Я…

Подняв голову, она умолкла. Тусклый свет проникал под дверью, освещения хватало, чтобы различить силуэт ее лица, но не выражение. Я бы хотел увидеть выражение ее лица.

Мои ладони были на ее талии. Ее — на моих руках, у плеч. Мы прижимались друг к другу, и ощущение ее тела, вжатого в мое, быстро убирало другие мысли из моей головы.

Что было, если все учесть, глупо. Я не убрал ладони с ее талии, но отодвинулся, и что-то острое впилось в мой зад. Я дернулся вперед, случайно лишил Линну равновесия, поймал ее снова, когда она столкнулась с чем-то, что шумно загрохотало.

Я потянул ее к себе, пока мы не устроили падение всех вещей для уборки, которые втиснули в этот крохотный прямоугольник.

Ее пальцы сжали рукава моей футболки, словно она старалась не задевать мои бицепсы. Или, может, она хотела сжать мои бицепсы и отчаянно сопротивлялась. Я мог бы надеяться.

— Эм, — пробормотала она.

— Жди тут, — сказал я. — Я проверю, чисто ли.

— Там камеры. Это работает как кабинет, мы не можем тратить время.

Я не успел спросить, как она собиралась действовать против Созэ из этого чулана, она отпустила мой рукав и опустила руку. Наверное, она не хотела задевать пальцами мой бок, но задела, и я заметил, да. Я отклонил голову, думая о таблице умножения, но тут же прекратил это, когда ее теплое дыхание задело мою особенно открытую шею.

— Есть, — прошептала она. Она втиснула руку между нами, и яркое сияние ее телефона озарило чулан, открывая металлические полки по бокам. И стало видно румянец на ее щеках. Она подняла взгляд, посмотрела в мои глаза, потом на свой телефон. Она открыла контакты и нажала имя Дариуса.

Когда она добавила его номер? Как близки они стали с тех пор, как она спасла его из этажа сдерживания? Ей нравились мужчины старше?

Я убрал последнюю мысль из мозга и сосредоточился, пока шли гудки. Жизни были на кону, напоминал я себе. Злодеи буйствовали. Нужно было убрать опасность.

Щелчок.

— Дариус. Вы на громкой связи.

— Мистер Кинг, — сказала мягко Линна, быстро делая телефон тише. — Это агент Шен.

— Вы в безопасности? — спросил он.

Его вопрос потряс меня — среди всего безумия он переживал за нас? Три простых слова, и они показали разницу его морали, по сравнению с ядом, текущим по венам Созэ.

И я понимал, как важно было остановить это. Я уже был настроен решительно, но Созэ приговорил не гильдию незнакомцев. Меньше часа назад я стоял среди членов «Вороны и Молота», они болтали и смеялись с облегчением, когда Линна сообщила, что Эзра не был демоническим магом. Пятьдесят мификов защищали друг друга, шли за решетку ради друг друга, рисковали жизнями друг за друга.

Если я вступлю снова в гильдию, я хотел попасть в такую, как у них.

Я злился, когда Созэ уволил Эггерта. Когда он угрожал алхимией Броди. Когда он заявил о дурацкой проверке и сместил Блит. Когда он злоупотребил властью, чтобы наказать Дариуса и Эзру.

Теперь…

Теперь было куда хуже.

Я стоял в одном здании с потенциальным массовым убийцей, и я был готов нарушить все правила и сбить все преграды, чтобы остановить его.

— Пока что, — ответила моя напарница, возвращая меня мыслями в настоящее. — Мистер Кинг, вам нужно немедленно эвакуировать гильдию.

— Созэ сошел с ума, — добавил я, плохо скрывая кипящий гнев. — Я не знаю, чем он думает.

— Вскоре после того, как мы помогли вам сбежать, — прошептала Линна, — член «Ключей Соломона» прибыл в участок, чтобы встретиться с Созэ. После их встречи он сообщил, что МП приказывает Damnatio Memoriae и назначает «Ключи Соломона» исполняющей гильдией.

— Приказал что?

Мне стало намного лучше, что даже Дариус Кинг, крутой глава гильдии, брюнет с проседью, не разбирался в этой латыни.

— Это означает «осуждение памяти», — объяснила Линна. — Это экстренное решение из Древнего Рима, которое позволяет полностью стереть приговоренных, стереть их из существования и истории. Это позволяет МП без проблем дать власть одной или нескольким гильдиям, чтобы использовать убийственную силу против нарушителей.

Холодок пробежал по мне. Это было