рукоятью украшенной драгоценными камнями. К ногам мужчины ластился черный зверь, напоминавший огромную кошку, в золотом ошейнике, крепившемуся к золотой же цепочке, другой конец которой удерживал бородач. Остальной экипаж с опаской косился на скалившего острые клыки зверя, стараясь не приближаться к нему. Хозяин кошки, насмешливо глядя на остальных, что-то крикнул и нос корабля повернул к берегу. В тот же миг волка пронзила крупная дрожь, шерсть на загривке вздыбилась и земля вдруг рванулась у него из-под ног, уходя куда-то вниз.

- Все в порядке? - красивая черноволосая женщина в фиолетовом платье, встревоженно склонилась над кроватью, устланной покрывалами из алого шелка. На нем неподвижно лежал обнаженный мужчина, средних лет, с черной бородой и такими же черными волосами, покрывавшими широкую грудь и сильные ноги. Широко распахнутые глаза незряче уставились в потолок. Но вот человек моргнул - раз, потом другой, и сел на кровати. При виде замершей у кровати женщины на его лице блеснула тень узнавания.

-Все в порядке, Отсанда, - он улыбнулся, оскалив крепкие зубы,- немного загулялся.

-Я же говорила, что это может быть опасно, - женщина потянулась, чтобы открыть окно. Свежий воздух развеял едкий дым, шедший с установленной рядом с ложем бронзовой курильницы, где тлели разные травы, испуская резкий запах. Там же воняла и паленая волчья шерсть. Мед тем мужчина, усевшись на кровати, голыми руками разрывал и ел дымящееся на большом блюде полупрожаренное, сочащееся кровью мясо, запивая его красным вином из стоявшего на столе золотого кубка.

-Это было так..., - мужчина запнулся, - я словно все это время был слеп и глух, а только сейчас прозрел. А это чувство, когда живое существо бьется в твоих зубах...даже жаль, что я не могу наяву наесться своей добычей, как это делает волк.

- Всему свое время, муж мой, - сказала Отсанда, кладя тонкую руку на мускулистую длань, - ты быстро учишься и все же будь осторожен. Ты ведь еще никогда не забирался так далеко....и так надолго

-Это стоило того, - усмехнулся мужчина, - я видел их.

-Сарацины? - спросила Отсанда, - они уже в Бордо?

-Будут, наверное, к полудню, - пожал плечами мужчина, - идут от самой Тулузы.

-Может, - блеснула белыми зубами женщина, - пока мы коротаем время в ожидании, король Аквитании найдет время для своей королевы?

Она медленно принялась распускать завязки платья, не сводя с мужа лукавого, немного бесстыдного взгляда. Вот фиолетовое одеяние упало к ее ногам и глазам мужчины предстали округлые груди. Гибким движением Останда опустилась на кровать и супруг, наскоро ополоснувший руки в пиале с лимонной водой, сразу же заключил ее в объятья. Сильные пальцы властно гладили изящный изгиб спины и пышные округлости ягодиц, наслаждаясь бархатной гладкостью кожи, пока мужские губы лобзали набухшие алые соски. Сама женщина впивалась в него похлеще пиявки, вгрызалась в плечо мелкими, но острыми зубами, оставляя синие пятна, и до крови царапала его спину острыми ногтями. Вот ее король опустил руку и Отсанда с готовностью раздвинула ноги, пропуская пальцы супруга в теплую влажную расщелину меж курчавых завитков. Мужчина умело ласкал ее нежные лепестки, потом вынул руку и поднес пальцы к своему носу, с наслаждением вдыхая терпкий женский запах. Внезапно он пожалел о том, что уже расстался с телом волка - каким, наверное, чудесным, был аромат его королевы, уловленный чутким звериным носом. Он взглянул в лицо жены - и на миг ему показалось, что ее лицо, с затуманенными от страсти глазами и искусанными в кровь губами превратилось в оскаленную волчью морду. Видение держалось всего миг и не спугнуло, а только распалило мужскую страсть. Нежные женские руки обхватили сильную шею и мужчина, навалившись сверху, с глухим рыком вошел в истекавшую влагой пещеру. Два сладострастных крика слились в один протяжный вой, пока обнаженные тела извивались на кровати в древнем, как мир танце звериной похоти.

- То есть, вы не поддержите меня?

Луп, самозваный король Аквитании вопрошающе уставился на сидевшего напротив него высокого араба, в усыпанном драгоценными камнями наряде. Тот пожал плечами и, как бы невзначай, погладил сидевшего у него в ногах черного леопарда: вали Тулузы Хакам аль-Мансур любил экзотических животных и держал даже небольшой зверинец, питомцев для которого присылал его дальний родственник, халиф Кордовы.

- Халифу сейчас не до распрей франков, - сказал вали, - сам Аллах выразил свою милость, когда посеял меж них раздоры в столь тяжкий для нас час. В Ифрикии, нечестивец Яхья ибн Йакуб провозгласил себя эмиром всего Магриба и уже готовится напасть на владения моего повелителя в Аль-Андалусе. Воспряли