Квинта впервые охватила паника, он не мог остановиться или бежать медленнее. Ему оставалось только продолжать двигаться, постоянно менять направление и надеяться, что галл не сумеет предугадать его следующий маневр. Но, учитывая, сколько раз ему везло, удача должна была скоро от него отвернуться. До берега оставалось меньше двадцати шагов. Восемнадцать. Шестнадцать. Квинт решил рискнуть. Если он помчится вперед изо всех сил, то доберется до реки за четыре удара сердца, может, пять. Потом нырнет в воду и переплывет на другую сторону. Вот тогда посмотрим, сможет ли сукин сын его достать!

Он опустил голову и устремился вперед. Но через несколько шагов почувствовал сильный удар, а потом такую страшную боль, какой ему еще не доводилось испытывать. Повернув голову, Квинт увидел, что из его левого бицепса торчит окровавленный наконечник стрелы. «Двигаться, я должен двигаться, – подумал он. – Иначе ублюдок достанет меня следующей стрелой». К счастью, берег был уже совсем близко. Квинт влетел в воду и задохнулся – такой неожиданно холодной она оказалась. Плыть теперь он не мог, поэтому пошел вперед, умоляя богов о том, чтобы галл не осмелел и не вышел из своего укрытия среди деревьев, чтобы сделать новый выстрел. Квинт знал, что на другом берегу он будет в относительной безопасности, попасть в него из лука с такого расстояния мало кто сможет. Квинт услышал всплеск справа – в воду упала еще одна стрела, заставив его снова напрячься. Холодная вода, точно голодный зверь, набросилась на него и принялась пожирать силы, ноги налились свинцом, боль в руке стала невыносимой. Квинт понял, что ему нужно хотя бы чуть-чуть отдохнуть, и остановился. Он чувствовал во рту привкус железа, но понимал, что галл будет стрелять столько, сколько сможет. Оглянувшись через плечо, Квинт увидел, что враг прицелился высоко в воздух, чтобы стрела полетела дальше. У Квинта не было никакого желания утонуть в реке, захлебнувшись собственной кровью, поэтому он присел на корточки так, что теперь вода доходила ему до подбородка, и неуклюже, словно краб, заковылял вперед.

Он испытал несказанную радость, когда увидел на другом берегу Калатина, пешего, но с луком в руках, и еще одного кавалериста из их компании, тоже вооруженного луком. Они одновременно выпустили стрелы, направив их высоко в воздух, чтобы придать им дальности. Квинт не удержался и обернулся. Стрелы вонзились в землю в двадцати шагах от галла, который повернулся и бросился бежать к спасительным деревьям. Склон у реки опустел, а измученный Квинт с облегчением выбрался на берег и чуть не упал, но его тут же подхватили сильные руки.

Квинт оттолкнул их.

– Со мной все хорошо.

– Ага, как же!.. Насколько все плохо? – с беспокойством возразил Калатин.

– Не знаю наверняка. Мне было некогда разглядывать, – с улыбкой ответил Квинт.

– Пойдем, отыщем какое-нибудь укрытие и там посмотрим, что с твоей рукой.

Второй кавалерист остался на берегу, чтобы их прикрыть, а они направились к деревьям. Вскоре Квинт увидел еще троих своих спутников, которые с облегчением его приветствовали.

– Видели галлов на этом берегу? – спросил он.

– Ни одного, – услышал он в ответ. – Наверное, они бегут отсюда со всех ног.

Квинт вскрикнул, когда Калатин принялся ощупывать пальцами место, где стрела вошла в руку.

– Извини.

– Что там?

– Тебе повезло. Похоже, кость не задета. Когда стрелу вытащат и обработают рану, она отлично заживет.

– Вынь ее сейчас! – потребовал Квинт. – И покончим с этим.

Калатин нахмурился.

– Плохая идея. Сейчас кровь идет не слишком сильно, и у меня нет пилы, чтобы отпилить древко. Если я попытаюсь ее сломать, кровотечение, скорее всего, усилится. А мы не можем тратить время на то, чтобы его остановить. Мы убили, по меньшей мере, троих воинов…

– Четверых, – перебил его Квинт.

– Но одним только богам известно, сколько их тут еще прячется, – ухмыльнувшись, договорил Калатин.

Со всех сторон послышались возгласы согласия.

Квинт нахмурился, но он знал, что его друг прав.

– Ладно.

– Ты можешь сесть на лошадь позади меня, – сказал Калатин. – Не успеешь оглянуться, как мы будем в лагере.

Сжав зубы, чтобы не застонать от боли, Квинт поплелся за Калатином сквозь лес. Только сейчас он подумал о том, как отнесется к случившемуся отец. Наверняка будет доволен. Они убили четверых галлов и заставили остальных спасаться бегством, а сами не понесли видимых потерь. Это же хорошо. Однако в глубине души Квинт не был уверен, что прав.

«Ты сначала вернись в лагерь, – мрачно подумал он. – И тогда будешь беспокоиться о том, что скажет отец».

По несчастливому стечению обстоятельств, Фабриций находился около южных ворот, когда измученный отряд незадачливых охотников подошел к лагерю. Начался сильный снегопад, который накрыл белым покрывалом бастионы, землю, плащи и шлемы солдат, но не помешал Фабрицию заметить девятерых всадников, въехавших в ворота. В следующее мгновение на его лице появилось удивление, он узнал Калатина, а следом Квинта.

– Стойте на месте! – рявкнул он.

Облегчение от того, что они, наконец, добрались до лагеря, слегка отступило. Они натянули поводья. Квинт, который страшно замерз и находился в полубессознательном состоянии, пробормотал ругательство.

– А ну-ка придержи язык, наглый щенок! – прорычал подошедший к ним Фабриций, который стоял справа и не видел стрелы в руке сына.

Квинт покраснел, собрался что-то сказать, но ярость отца и слабость заставили его промолчать.

Фабриций сурово посмотрел Калатину в глаза.

– Что все это значит? Где вы были?

– Мы… ну… мы решили поохотиться, командир.

– Поохотиться? – громко вскричал Фабриций, который не мог поверить своим ушам. – В такую погоду? Когда вам предстояло отправиться в патруль?

– Погода была не такая плохая, когда мы выехали, командир. – Калатин посмотрел на товарищей, рассчитывая, что они его поддержат. – И, думаю, мы не опоздали на патрулирование.

– Об этом мне судить. – Фабриций перевел взгляд на лошадей, проверить, нет ли на их спинах трупов. Ничего такого не увидев, он поджал губы. – Вам удалось кого-нибудь подстрелить?

– Животных не получилось, командир. – Калатин не сдержался и ухмыльнулся. – Но мы прикончили четверых галлов.

– Да? И что же произошло?

Квинт открыл рот, но отец бросил на него сердитый взгляд, заставив замолчать.

Калатин быстро рассказал о стычке у реки. Когда он дошел до того места, где Квинта ранили стрелой, Фабриций бросился к сыну.

– Куда попала стрела?

– Я в порядке, – чувствуя, что слова получаются не слишком внятными, Квинт попытался поднять левую руку, но не смог.

– Во имя Аида! Тебе нужно немедленно к лекарям. – Фабриций взял поводья лошади. – Еще кто-нибудь ранен?