– Возьми, – рассеянно согласилась Вероника. – Ты долго еще? Я скоро займусь обедом.

– Не торопись. Людочка угостила меня чудесными пирожками с капустой.

– Людочка? Это продавщица?

– Она самая. А еще здесь Василий, отличный мужик. Мы подружились, он зовет меня в гости. Ненадолго, на полчасика. Можно, а, солнышко?

Егор никогда не питал особенного пристрастия к выпивке, поэтому Вероника не волновалась, что Василий споит ее мужа. Однако ей стало неприятно: Егор, кажется, неплохо проводит время в ее отсутствие, флиртует с Людмилой, ходит по гостям. Она с трудом подавила недовольство и произнесла, стараясь говорить как можно мягче:

– Можно, милый. Но постарайся не задерживаться. Я скучаю.

– Я тоже скучаю по тебе, котенок, – нежно проворковал Егор. – Скоро буду.

Он отключился. Вероника протерла столешницу и села на диванчик в углу. Из динамика продолжала греметь музыка. На мгновение ей показалось, что некто невидимый склонился перед ней в полушутливом-полуиздевательском поклоне, приглашая на танец. Она зажмурилась, затем протерла глаза. Решительно вскочила и пошла наверх.

Следующая пара часов прошла в борьбе с самой собой и своими страхами. Вероника честно пыталась поработать, дострочила занавески, разобрала несколько коробок с вещами, привезенными из Москвы. Поставила варить обед. Все это время ее не покидало ощущение, что рядом кто-то есть. Она решила не обращать на это внимания – ведь совершенно ясно, что происходящее – обычный психоз. Ульяна права: в ее возрасте давно пора нянчить детишек, иначе гормоны атакуют голову. Отсюда и всякие бредовые страхи, и нереальные фантазии.

Егор вернулся лишь к четырем, когда обед уже успел остыть. Пришел он не один, а с Василием. Оба были веселые, краснолицые и шумные. Василий долго топал в прихожей, стряхивая с ботинок налипший снег.

– А вот и моя женушка. – Егор провел его в гостиную и кивнул на Веронику.

– Да мы уже знакомы, – басом пророкотал Василий. – Она аккурат около моего дома удумала в сугроб свалиться. Насилу вытащил. – Он уставился на нее из-под курчавых нависших бровей. – Без одежки-то вы симпатичнее будете. Прямо как актриса. Знаменитая такая, волос короткий, как у вас, только светлый. Вечно всяких развратниц играет.

– Шэрон Стоун, – машинально подсказала Вероника. Ей часто говорили, что она похожа на героиню «Основного инстинкта», только масть другая.

– Вот-вот, Шаром, – обрадовался Василий, оглядывая гостиную. – А ништяк вы тут все устроили. У Кольки всякого хламу было полно, а теперь простор. Красота. – Он втянул носом запах борща и сглотнул. – А пахнет-то как! Что ж, хозяйка, кормить-то будешь?

– Конечно, будет, что за вопрос. Ты присаживайся, чувствуй себя как дома. – Егор сделал пригласительный жест.

«Уже на «ты», – почему-то с неприязнью отметила Вероника, – а ведь мужик сильно старше, лет на пятнадцать». Она принялась разливать борщ, искоса наблюдая, как Василий устраивает свое громоздкое туловище за маленьким столиком. Через пять минут стало тихо, был слышен лишь звук жующих челюстей да тихий звон рюмок с коньяком, принесенным Василием. Он прикончил борщ, откинулся на спинку стула, блаженно вытянул длинные ноги и икнул.

– Эх, красота.

– Ника у меня чудо-хозяйка, – похвастался Егор. Его тоже разморило, на щеках играл румянец, глаза заволокло туманом. – Солнышко, а на второе что?

– Индейка с черносливом.

– С черносливом? – удивился Василий. – Никогда такого не едал. Это что-то заморское, видать.

– Попробуйте. – Вероника сдержанно улыбнулась.

– Попробуем. – Василий налил стопку и залпом осушил ее. Он был уже прилично пьян. Индейка пошла на ура, как и тушенный в сметане картофель. Василий совсем захмелел, лег на плечо к Егору.

– Хорошие вы ребятки, – растягивая слова, бормотал он. – Будем, как говорится, дружить домами. Баба моя, Катька, тоже дружить будет. Она нормальная баба, готовить только не умеет так, как твоя, Егорка. Ну ничего, что-нибудь сварганит, выпьем по рюмашке-другой, как не выпить с гостями-то? А Колька Снегирев тот еще жук, какие деньжищи с вас сгреб! – Василий пьяно подмигнул Веронике. – Мне Егорка все рассказал. Не стоит этот дом таких миллионов, вот ей-богу.

– Вы хорошо знали Снегирева? – неожиданно для себя спросила Вероника.

– Ну как хорошо? Я ведь не здешний, не плацкининский. Мы с Катькой семь лет назад сюда приехали. Снегирев здесь самый крутой был. Дом лучше всех, машина. Жена-красавица. Он меня лет на десять старше. Артист.

– Почему артист? – удивилась Вероника.

– Да потому. В театре работал. И супруга его тоже, прима была. В областном театре, здесь, в райцентре. Жаль ее, такая молодая, красивая. Заболела и умерла в одночасье. Уж Колька куда только ни возил ее, и к докторам, и к целителям – все без толку.

– А дом до Снегирева кому принадлежал?

– Я почем знаю? Колька его купил сто лет назад. Это только бабки местные знали, кто его строил. А они все померли, кроме Ульяны. Вы в подвал-то заглядывали?

– В подвал? – Егор покачал головой. – Нет, пока не заглядывали. Не успели еще.

– А зря. У Кольки в подвале чего только нет. Инструментов слесарных куча, я б у вас сторговал себе чуть-чуть. Он из-за границы привозил, отличные инструменты. Зачем они ему – ума не приложу, он отродясь ничего руками не делал. Небось так и валяются без дела. Ну что еще? Гобелены они коллекционировали. Тоже наверняка остались. Так что я бы на вашем месте первым делом туда наведался бы.

– Интересно. – Егор вытер разгоряченное лицо.

Веронике тоже стало любопытно. Она и не подозревала, что в подвале скрыто столько сокровищ. Особенно гобелены! Вот бы вытащить их, привести в порядок и развесить на стенах в гостиной.

– Мы обязательно туда спустимся, – сказала она Василию, – прямо завтра.

Они еще посидели вместе, попили чай, гость немного протрезвел.

– Ладно, пойду я. – Он нехотя встал. – А то Катюха меня убьет. А насчет гостей заметано – теперь вы к нам. – Василий, покачиваясь, побрел в прихожую.

Егор пошел провожать его. Вероника собрала со стола посуду, поставила кастрюлю с борщом в холодильник.

Вернулся Егор. Вид у него был усталый и раскисший.

– Да, пьют они здесь как следует. – Он плюхнулся на диван. – Прости, солнышко, что не помогаю. Голова кругом.

– Еще бы. – Вероника добродушно усмехнулась. – Сколько вы коньяка уговорили? Бутылку? Или больше?

– Полторы.

– Наливка не пригодилась.

– Почему не пригодилась? Завтра выпьем. Вдвоем. Отметим проникновение в подвал. – Егор засмеялся своей шутке.

– Иди ложись. Я посуду помою и приду. Посмотрим фильм какой-нибудь.

– Да, пожалуй, приму горизонталь. А то мутит что-то. – Егор с трудом поднялся и нетвердой походкой пошел наверх.