— И сегодня, профессор, вы его откроете. Считайте, вамоказана огромная честь… вы получите уникальное приглашение. Вы избранный.

«А ты — ненормальный».

— Извините, но вы ошиблись, — сказалЛэнгдон. — Первый раз слышу о древнем портале.

— Вы не поняли, профессор. Это не я вас выбрал… а ПитерСоломон.

— Что? — едва слышно выдавил Лэнгдон.

— Мистер Соломон рассказал мне, где найти портал, исознался, что на свете есть лишь один человек, способный его открыть. Это вы.

— Если Питер действительно так сказал, он заблуждается…или лжет.

— А вот это вряд ли. Я склонен верить признаниям,сделанным Питером на грани жизни и смерти.

В груди Лэнгдона вспыхнул гнев.

— Предупреждаю, если вы причините вред Питеру…

— Профессор Лэнгдон, ваши угрозы мне не страшны. Яполучил от мистера Соломона все, что хотел. Теперь мне нужны вы. Время пошло…для вас обоих. Предлагаю вам найти и открыть портал. Питер укажет путь.

«Питер?»

— Вы же сказали, он в чистилище!

— Как вверху, так и внизу, — ответил незнакомец.

Лэнгдон похолодел. Странный ответ был древней магическойформулой, говорящей о физической связи между небом и землей.

«Как вверху, так и внизу».

Лэнгдон окинул взглядом просторный зал и подумал, какстремительно сегодняшние события вышли из-под контроля.

— Слушайте, мне ничего не известно ни о каких древнихпорталах. Я звоню в полицию.

— Что, никак не доходит, профессор? Вы понимаете,почему выбрали именно вас?

— Нет.

— Скоро дойдет, — заверил его незнакомец. —Очень скоро.

В трубке пошли гудки.

Лэнгдон замер, пытаясь сообразить, что произошло.

Издалека донесся неожиданный звук.

В Ротонде кто-то кричал.

Роберт Лэнгдон много раз входил в Ротонду, но бегом —никогда. В центре зала собралась толпа туристов. Кричал маленький мальчик,родители его успокаивали. Охранники безуспешно пытались установить порядок.

— Он вытащил ее из повязки, — лихорадочнотараторил кто-то, — и положил на пол!

Подойдя ближе, Лэнгдон бросил взгляд на то, что вызвалопереполох. Конечно, предмет был очень странный, но к чему поднимать такой крик?

Лэнгдон и раньше видел предмет, лежавший на полу Капитолия.На факультете изобразительных искусств Гарвардского университета имелосьмножество муляжей, помогающих скульпторам и художникам правильно изобразитьсамую сложную часть человеческого тела — как ни странно, это не лицо, а рука.

«Кто-то оставил в Ротонде пластмассовую руку?»

Пальцы такого муляжа фиксировались в любом положении —второкурсники, понятное дело, обычно распрямляли средний. Указательный ибольшой пальцы этой руки были направлены в потолок.

Однако, подойдя еще ближе, Лэнгдон заметил, что муляжнеобычный: пластмассовая поверхность была не гладкой, а сморщенной и неровноокрашенной, почти…

«…как настоящая кожа».

Лэнгдон словно врос в землю.

На запястье виднелась кровь.

«Господи!»

Отрезанную кисть насадили на колышек с плоским деревяннымоснованием. К горлу Лэнгдона подкатила тошнота. Едва дыша, он с опаской шагнулвперед и увидел на кончиках пальцев крошечные татуировки. Однако его внимание привлеклине они, а знакомый перстень на безымянном пальце.

«Не может быть!»

Лэнгдон отпрянул, осознав, что перед ним — ампутированнаякисть Питера Соломона. Зал каруселью завертелся вокруг него.

«Почему Питер не отвечает? — подумала Кэтрин, нажав„отбой“. — Где он?»

Три года подряд Питер Соломон приезжал на еженедельныевоскресные встречи первым. Так повелось в их семье: перед началом новой неделиКэтрин проводила вечер с братом, чтобы не терять связь и держать его в курсеисследований.

«Он никогда не опаздывает, — подумала она. — Ивсегда берет трубку». Хуже того, она даже не знала, что ему сказать, когда онприедет. «Как спросить о том, что я узнала?»

Ее ритмичные шаги отдавались в стенах коридора, прозванногоУлицей. Подобно позвоночнику, он проходил через все здание ЦТП и соединял пятьотсеков гигантского хранилища. В сорока футах над головой пульсировалакровеносная система — оранжевые вентиляционные трубы, по которым циркулировалитысячи кубических футов очищенного воздуха.

Обычно, пока Кэтрин шла по коридору длиной в четверть мили,ритмичное «дыхание» вентиляционной системы успокаивало ее, однако сегодня звуквыбивал из колеи. То, что она узнала о брате, встревожило бы кого угодно, ноПитер был ее единственным родственником, и потому его скрытность особеннозадела Кэтрин.

Питер всего раз в жизни что-то от нее скрыл… чудесную тайну,спрятанную в конце этого коридора. Три года назад брат провел Кэтрин по Улице ипознакомил ее с ЦТП, гордо показав ей несколько самых необычных экспонатов:метеорит с Марса ALH-84001, рукописный пиктографический дневник индейскоговождя Сидящего Быка, коллекцию запечатанных воском банок с экземплярами,собранными самим Дарвином.

Когда они проходили мимо массивной двери с небольшимоконцем, Кэтрин мельком заглянула внутрь и изумилась:

— Это еще что?!

Питер хохотнул и зашагал дальше.

— Третий отсек. Мы называем его «Мокрым». Необычноезрелище, а?

«Скорее, ужасающее».

Кэтрин поспешила за Питером. Она словно попала на другуюпланету.

— На самом деле я хотел показать тебе Пятыйотсек, — сказал брат, ведя ее по бесконечному коридору. — Его мыпостроили в последнюю очередь. Через пять лет туда перевезут экспонаты иззапасников Национального музея естественной истории, а до тех пор, как тыпонимаешь, отсек пустует.

— Тогда зачем мы туда идем? — удивилась Кэтрин.

Серые глаза Питера озорно вспыхнули.

— Я подумал, раз он никому не нужен, им можешьпопользоваться ты.

— Я?

— Ну да. Тебе не помешает специальная лаборатория, гдеможно провести теоретические эксперименты, над которыми ты работала стольколет.

Кэтрин потрясенно воззрилась на брата.