— Показывай, что тут еще есть! — бросил я трясущемуся подростку.

Он резво засеменил к открытой двери — за перегородкой скрывались три двухъярусные кровати, пара шкафчиков, запертый сейф и стеллаж у стены. Там сложены пучки засушенной травы и остро пахнущие шкурки. Нашлись несколько зарядных модулей к большой пушке охранника — изогнутые рожки из прозрачного пластика, наполненные крошечными пульками.

На низком ложе лежал истощенный мужчина, подключенный к компактному ящику с медицинским оборудованием. Из раздутых вен выходили гроздья гибких трубочек, а устройства вроде капельниц хлюпали, перекачивая красную жидкость.

— Что это такое? — опешил я.

— Мясо, — нервно ответил подросток. — Бугор гонит синт. Этот протянет еще сутки, потом нужен новый.

Теперь понял, кто был четвертым живым существом — что с ним делать, пока еще не решил. Оставалось осмотреть логово наркоторговцев и убраться из этого сектора.

Крысомордый заторможенно смотрел, как я обшариваю шкафчики — внутри нашлись четыре коричневых бруска, от которых шел еле уловимый сладковатый аромат. Плоская коробочка с двумя десятками прозрачных капсул — в каждой находились несколько красноватых кристалликов. Небольшой цилиндрик с желеобразной гадостью коричневого цвета, аккуратно перевязанные за черенки засушенные листья, пара бутылочек с разноцветными горошинками, а также четыре большие капсулы размером с палец — эти были промаркированы голограммой улыбающегося усача с трубкой в руке.

Закончив со шкафчиками, я разворошил койки, что сразу же принесло результат: обнаружилась плоская коробочка — коммуникационное устройство «Хакам-22». Именно такое требовалось для загрузки баз с навыками. Я задумчиво повертел в руках планшет с логотипом погрызенного фрукта, отложив его в кучу к остальным трофеям. В углу нашлись контейнер и потертый баул — там ровными рядами располагались брикеты отвратительно пахнущего спрессованного сена бледно-синего цвета. Большой ящик утилизатора и пищевой синтезатор меня не заинтересовали. Блестящую статуэтку зверька, напоминающего бесхвостую крысу с рюкзаком на спине, я с сожалением отложил — весила фигурка пару килограммов.

Массивный сейф, привинченный к полу, для меня оказался недоступен — все попытки добраться до содержимого закончились неудачей. Я испробовал все — прикладывал к гладкой поверхности пятерню барыги-бугра, стрелял в дверцу — бронированный ящик не хотел открываться. Вероятно, доступ осуществлялся через нейросеть хозяина.

— Где деньги? — повернулся я к подростку.

— Бугор сразу же все отправлял боссу, — промямлил тот.

— Ладно, поверим, — кивнул я. Добраться до сейфа и счетов покойников теперь невозможно, однако в логове наркоторговцев осталась еще целая куча ценных вещей.

Крысомордый просветил меня относительно трофеев — как оказалось, большая часть дури была легальной. Бруски тренга, брикеты хуша, а также коробочку с капсулами тида можно было свободно реализовать в любой забегаловке. Зато флэнг, трясун и синт были запрещены на верхних уровнях. Бугор платил хозяевам сектора, а они закрывали глаза на его делишки. Даже когда он покупал у местного криминалитета людей, которых использовал для производства наркоты.

У барыги имелся челнок в одной из парковочных ячеек, он хранил большую часть легальной дури там. К сожалению, добраться до него теперь было невозможно — доступ был только у покойного. Глушилка тоже имела определенную ценность, но обладатель такой полезной штуки сразу ставил себя вне закона.

Взвесив все «за» и «против», я решил немедленно убраться из этого места, захватив то, что можно было легко реализовать на верхних уровнях. Продажа трофеев на месте мне показалась глупой идеей, а связываться с запрещенным товаром тем более не собирался.

— Что ты собираешься со мной делать? — прошептал подросток.

— Ничего, — усмехнулся я, кинув ему капсулу с голограммой. — Придется тебе закинуться своим продуктом. Как оклемаешься — свободен!

Крысомордый удивленно кивнул, раскусив конфетку с изображением мужика с трубкой. Как я понял из сбивчивых объяснений подростка, флэнг тащили из Треугольника, а на картинке изображен Отец народа — правитель этого государства. Таким логотипом производитель отмечал эксклюзивный товар. Потребитель флэнга на шесть часов оказывался в мире своих эротических фантазий, однако у отдельных счастливчиков напрочь срывало крышу и эффект растягивался на сутки. Подросток уверял, что никаких побочных эффектов у этой дорогой гадости нет, однако меня такое времяпровождение не прельщало.

Дождавшись, пока крысомордый затихнет с глупой улыбкой на лице, я раскрыл ему пасть и вылил туда все шесть доз дряни под названием синт. Изо рта гаденыша пошла обильная пена, а конечности задергались — наркоторговцев я жалеть не собирался.

Настало время сборов — облачившись в трофейный костюм, я аккуратно сложил свою старую одежду в найденный баул. Туда же отправился второй похожий наряд, снятый с крысомордого, — ему он больше не понадобится. С трудом разрезав балахон покойного любителя холодного оружия, повязал кусок черной материи на голову, соорудив нечто вроде банданы — показывать встречным знак на лбу я не собирался.

Материал трофейного костюма напоминал тонкую тянущуюся ткань с гибкими прожилками внутри. Комбинезон оказался неожиданно удобным, но массивная грудная пластина явно была рассчитана на человека другой комплекции. Как ее снять, так и не понял — панцирь, закрывающий только грудину, крепился к материалу костюма множеством гибких жгутиков.

Затем наполнил баул наиболее ценными, на мой взгляд, вещами — забрал всю легальную дурь, за исключением брикетов с засушенным сеном. Для того чтобы утащить весь хуш, потребовались бы еще пара баулов и носильщик — к сожалению, как раз его у меня и не было. Поэтому пришлось захватить только шесть таких кирпичиков. Планшет, коммуникационный модуль и коробочка внешнего хранилища отправились туда же.

Сверху положил одну единицу оружия, снятого с тела узкоглазого барыги, — выглядел трофей как изящный пистолет с прозрачным магазином в рукояти. Нашел пару зарядных модулей к нему — оба плотно забитых иглами. На тонком стволе имелась четкая маркировка — пушка называлась «Аркам-8». Почему-то пистолет стрелять в моих руках отказывался — при нажатии на спусковой сенсор он издавал короткий писк.

Зато пушка торчка действовала отлично — массивный пистолет негромко тявкнул, разворотив грудь своего покойного владельца. Кроме номера «16-4», никаких обозначений на оружии не имелось. Изделие мне напомнило земные образцы, только в магазине зарядов больше — пять десятков крошечных пулек калибром около четырех миллиметров.

Такими же боеприпасами стрелял автомат с двумя стволами, сильно смахивающий на изделие сибирских оружейников. У него, как и у привычного мне АК-74, имелся изогнутый рожок (только прозрачный), наполовину занятый уже виденными пульками. «Корза-106» — так назывался громоздкий автомат, который по ощущениям весил как земной пулемет РПК-74, то есть килограмм шесть, не меньше.