а затем его культ был поглощен более сильным культом Зевса, к имени Зевса лишь прибавили имя Агамемнона в качестве эпитета, а сам Агамемнон превратился в легендарного царя, потомка Зевса. Поскольку, однако, других подтверждений этой идеи нет, более реалистически мыслящие исследователи (И. Харрас, М. Нильсон) считают, что словосочетание «Зевс Агамемнон» родилось в эллинистическое время от взаимовлияния культов бога Зевса и земного правителя Агамемнона.

Есть и позитивные факты, побуждающие искать если не прототип, то зародыш образа Агамемнона среди людей. Зародыш и некоторые черты.

Аристотель передает предание (фрагм. 611, 37; Поллукс, IX, 83), что в греческой колонии Киме (это южнее Илиона) в VIII веке до н. э., то есть в эпоху самого Гомера, пять веков спустя после традиционной даты Троянской войны, правил царь по имени Агамемнон. Его дочь была выдана замуж за могущественного фригийского царя Мидаса — того самого, у которого, по мифу, выросли ослиные уши. Несмотря на чудеса, сообщенные о нем, это был реальный царь, историческая фигура — он засвидетельствован восточными текстами VIII века. Нет оснований сомневаться и в реальности Агамемнона из Кимы. Если бы у греков имелся бог Агамемнон, никто не дал бы этого имени ребенку, пусть и из царского рода, ведь это было бы кощунством. Английский историк Г. Т. Уэйд-Гери предположил, что Агамемнон из Кимы получил свое имя от героя «Илиады». Это невозможно, потому что древние греки (доэллинистического времени) не давали своим детям не только имена богов, но и имена почитаемых героев. Они могли назвать так мальчика из царского рода только по имени одного из его предков (реальных или воображаемых). То есть можно считать, что в Киме царствовал род, возводивший себя к легендарному Агамемнону. Впрочем, об этом прямо говорит Страбон (XIII, 1, 3).

А вот наличие живого и влиятельного Агамемнона на малоазийском побережье в VIII веке, то есть во время создания «Илиады» или непосредственно перед тем, конечно, должно было сказаться на ее облике. Не то чтобы Агамемнон из Кимы послужил прототипом для эпического вождя, осаждавшего Трою (за короткое время просто не успели бы развернуть весь цикл), но отношение певцов к реальному политическому деятелю — у одних уважительное, у других враждебное — должно было соответственно проявиться в их подаче эпического образа Агамемнона. Одни создавали этот образ героизированным, другие принижали его по сравнению с Ахиллом, опять же первые возвращали образу черты идеального героя, внося ретушь. Таким образом, певец, на основе предшествующего эпоса создававший «Илиаду» (кем бы он ни был — оригинальным творцом или компилятором), получил от своих предшественников уже достаточно сложный образ Агамемнона.

Места, связанные в эпосе и предании с деяниями Агамемнона. Заштрихованы два царства: Микенское и Аргивское.

Однако откуда образ легендарного царя получили сами создатели малоазийского эпоса и родословной эолийских царей Малой Азии (в частности, царей Кимы)? Проще всего было бы предположить, что в конце микенского времени, в XIV–XIII веках, действительно существовал в Микенах царь Агамемнон и он действительно побывал в Малой Азии с коалицией греческих государств, отплыв туда из Авлиды. И что память о его подвиге — взятии Трои — сохранялась в Малой Азии и во всем греческом мире спустя пять-шесть веков, став основой для эпоса и царских генеалогий. Увы, есть много фактов, в том числе и в самой «Илиаде», которые не укладываются в эту конструкцию.

В «Илиаде» Агамемнон назван повелителем «всего Аргоса и многих островов» (II, 108). Если понимать это определение в буквальном смысле, то оно нереально, так как город Аргос, прилегающая часть Арголиды (больше половины) и острова Эгина и другие принадлежат, согласно «Каталогу кораблей», Диомеду. Понимать фразу об Аргосе и островах можно только в том же смысле, в каком родина всех греков называется (это нередко в «Илиаде») Аргосом, а сами они — аргивянами. Агамемнон здесь мыслится повелителем всех греков, хотя числиться таковым он может лишь в качестве верховного командующего, военного вождя. У каждого из царств, участвующих по договору в коалиции, свой царь и своя суверенная территория.

Более точная локализация Агамемнона содержится в «Каталоге кораблей» и в некоторых других местах поэмы. По этим данным, собственное царство Агамемнона — «златообильные Микены» и прилегающая часть Арголиды и Ахеи. Территория небольшая, но в древности очень важная. Судя по упоминаниям в мифах и по археологическим раскопкам, здесь действительно располагался один из главных центров ахейской Греции, один из самых богатых, сильных и влиятельных. Если уж представлять себе общегреческую коалицию конца бронзового века, то ее должны были возглавить именно Микены. Если уж представлять себе самого авторитетного греческого государя этой поры, то он должен был сидеть на троне Микен. Это понимали создатели эпоса и генеалогий, стремившиеся возвысить Агамемнона.

Но странное дело, в «Илиаде» нет никаких конкретных деталей, подтверждающих связь Агамемнона с Микенами. Единственным представителем огромного контингента микенцев оказывается в ней Перифет, сын Копрея, служившего вестником у царя Микен. То есть у Атрея, отца Агамемнона? Нет, Эврисфен из династии Персеидов. Правда, в реальных Микенах существовало в самом конце VIII века святилище Агамемнона (оно раскопано), но к этому времени уже бродили песни Троянского цикла (вряд ли святилище возникло под воздействием самой «Илиады»: в ней Агамемнон выступает отнюдь не в лестной роли). Больше ничто не связывает Агамемнона с Микенами.

Зато есть множество деталей, связывающих Агамемнона со Спартой, с Лаконией. Это наблюдение развивали такие ученые, как Э. Шварц, П. Кауэр, Э. Бете, Ф. Зелинский. По «Илиаде», в Спарте царствовал младший брат Агамемнона, то есть Спарта принадлежала его роду. В «Одиссее» сообщается (III, 287; IV, 514), что, как и его брат, Агамемнон возвращается из Трои не в Микены, а в Спарту — к мысу Малее. По другим источникам (Пиндар, Павсаний), в Амикле близ Спарты находится могила Агамемнона. В Спарте же почитался бог Зевс Агамемнон, что раскрывается как след культа правителя Агамемнона. По Геродоту (VII, 159), когда во время Персидской войны (VI век) Гелон, царь Сиракуз, потребовал себе пост верховного командующего всеми греками, спартанский посол воскликнул: «Воистину горько восплакал бы Пелопид Агамемнон, узнай он, что Гелон и сиракузяне лишили спартанцев верховного начальства!» С какой стати покойному Агамемнону печалиться об утрате главенства именно Спартой, если бы он не был спартанским царем? Выходит, был именно спартанским, и это еще помнили спартанцы во время Персидских войн! Вестником Агамемнона в «Илиаде» является Талфибий, но род Талфибиадов Геродот (VII, 134) и Павсаний (I II, 12, 7; VII, 24, 1)