Представители Франции подписали этот договор, но французское правительство отказалось его ратифицировать, желая посредством расширения подводного флота компенсировать перевес линейного флота Великобритании. Англо-французские споры поданному поводу продолжались вплоть до лондонской конференции 1930 г.

Несмотря на то что о линкорах договорились быстро, крейсера и субмарины оказались куда более «крепким орешком». Тупик был полный. Ни одна из сторон не собиралась идти на уступки как в вопросах тактико-технических ограничений, так и количественных. Вполне реальной стала перспектива провала конференции. В Вашингтоне, как, впрочем, и в других столицах, решили остановиться на достигнутом. В целом соглашения, к которым удалось прийти, выглядели полнейшей победой американской дипломатии. В общем-то так оно и было. Вашингтону удалось разделить первое место в мировой морской табели о рангах с Англией, и это без разорительной гонки вооружений.

Однако и другие страны получили то, чего добивались. Англия сохранила свое превосходство, которое неминуемо было бы потеряно, прими она новый вызов. Однако с подорванной войной экономикой она вполне могла пропустить вперед Японию, не говоря уже о США. Франция и Италия, которым пошли на определенные уступки, также не могли надеяться на быстрое увеличение мощи своих флотов. Причины были все того же — экономического свойства. Меньше всех проиграла Япония, скорее можно сказать, она больше всех выиграла. Соотношение сил основных конкурентов США и Японии сместилось с 10:5 к 10:6, и это без единого выстрела. США прекратили фортификационные работы на своих базах в Тихом океане. Фактически единственным местом, откуда американский флот теперь мог угрожать Японии, стали Гавайи, но они были слишком далеко, чтобы корабли под звездно-полосатым флагом могли нанести удар по японским островам. А вот американская колония — Филиппины — теперь могла быть легко захвачена Японией. Таким образом, за Страной восходящего солнца фактически закреплялся статус сильнейшей морской державы в Тихом океане. Ни США, ни Англия, ни даже обе эти страны вместе не могли выставить эскадру, сравнимую с Императорским флотом.

Таким образом, всем оказалось выгодно закрепить достигнутые соглашения договором. В то же время вполне резонно казалось оставить нерешенные вопросы на потом. 6 февраля был подписан окончательный текст договора по ограничению морских вооружений. Он вошел в историю как договор «пяти держав», или Вашингтонский договор. Его основные положения указаны выше. Договор считался действительным до 31 декабря 1936 г. и автоматически продлялся, если ни одна держава не уведомила о денонсации за два года до указанной даты.

Средства массовой информации и общественное мнение были поражены результатами конференции. И неудивительно, ни разу за всю предыдущую историю человечества не происходило такого масштабного сокращения вооружений. Следует учесть, что договор подписывали не проигравшие войну страны, а их лидеров вряд ли можно было уличить в слабоумии. Но тем не менее корабли стоимостью в многие миллиарды, вне зависимости от того, в какой валюте считать, шли под нож. Только Англия, США и Япония списали 70 крупных военных кораблей общим водоизмещением 1 878 000 т. Лондонская «Таймс», пораженная таким «погромом», писала: «Государственный секретарь Юз за 35 минут потопил больше линейных кораблей, чем все адмиралы мира на протяжении веков»[59]. И тем, кто оценивал происходящее лишь по восторженным реляциям, действительно казалось, что дело мира восторжествовало, что лидеры великих держав наконец-то взялись за ум и что кровавый ужас Великой войны навсегда останется в прошлом.

Однако за мороком радостных передовиц и громом фанфар скрывались неразрешенные противоречия. Те, кто знал о действительных механизмах и тайных пружинах большой политики, довольно рано стали говорить, что «договор будет существовать до тех пор, пока не высохнут чернила на его подписях»[60]. Эта точка зрения, хотя и утрированная, в реальности была ближе к действительности. Договор носил во многом компромиссный характер, а компромиссы выгодны до тех пор, пока одна из сторон не становится сильнее.

Несмотря на то что основным предлогом к созыву конференции был именно вопрос о сокращении флотов, Соединенные Штаты стремились подстрелить и второго зайца. Как справедливо отмечает американский историк П. Томкинс, к 1921 г. США «убедились в том, что при помощи одностороннего дипломатического давления невозможно заставить Японию уйти из Владивостока, с Сахалина и с Китайско-Восточной железной дороги»[61]. Как уже говорилось выше, в результате Первой мировой войны и интервенции в России Япония оккупировала значительные территории на Дальнем Востоке и теперь выкачивала из них все соки. Все попытки администрации Вильсона оттяпать кусок побольше потерпели неудачу, и США медленно, но верно сдавали одну позицию за другой. Доминирование же Японии в Китае было страшным ночным кошмаром, мучившим не только правительство в Вашингтоне, но и финансово-промышленные круги. Потеря рынков — дело серьезное.

Отсутствие военной мощи достаточной для противодействия японской экспансии в Китае вынуждало правящие круги Америки искать альтернативные пути. Вашингтонская конференция как нельзя лучше подходила для этой цели. Недаром «китайский вопрос» отдельным пунктом был внесен в регламент конференции. Перед Госдепом была поставлена амбициозная задача: играя на противоречиях Японии с другими странами, прежде всего Англией, сколотить антияпонский блок. Поднять вопрос об «открытых дверях» в Китае и таким образом ослабить японское влияние в регионе или даже вытеснить Страну восходящего солнца с Дальнего Востока дипломатическим путем.

Операция началась с заигрывания с китайской делегацией. Стоит отметить, что в то время Китай совершенно не напоминал ту сверхдержаву, которую мы знаем в начале XXI в. В 20-е гг. Поднебесную разрывали мелкие и крупные гражданские войны, ее растаскивали на куски более сильные страны. Фактически это была полуколония с некоторыми атрибутами независимого государства — правительство, например, было. А вот финансового, таможенного и даже юридического суверенитета — нет.

Роль доброго самаритянина, видимо, крайне импонировала США. За китайцами было решено приударить по полной. Сначала посланникам Пекина попытались объяснить, что «США — за Китай, Япония и Англия — против, Франция и Италия — нейтральны». То есть китайской делегации предлагалось следовать полностью в фарватере американской дипломатии. Видимо, посчитав свои ухаживания успешными, Госдеп перешел к прямому давлению, навязывая Китаю принципы, которыми он должен был основываться, выдвигая свои требования на конференции[62].

Китайская делегация прекрасно понимала всю слабость своих позиций, однако не капитулировала. «Десять принципов», которые она выдвинула, в определенной мере шли вразрез с американскими представлениями о хорошем поведении Пекина. Соглашаясь на принцип «открытых дверей», китайская делегация запросила еще соблюдения территориальной целостности страны другими державами, предоставления Китаю таможенной автономии, снятия всяких ограничений в политической, экономической, юридической сферах, отмены решения Парижской конференции о передаче Японии Шаньдуна и отмене «21 требования»[63]. И если требования, направленные против Японии, вполне устраивали Вашингтон, то вот с требованием полной экономической самостоятельности китайцы явно хватили через край.