Я еще раз стер пот с покрасневшего лица. Проклятая вегетатика: похоже, она каждый раз выдает меня с головой.

Когда троллейбус увез итальянца, а слежки за ним я так и не обнаружил, из меня словно выдрали позвоночный столб. Я, конечно, заставил себя проехать еще пару остановок на метро, осторожно при этом проверяясь, но чувствовал себя в лучшем случае тряпичной куклой. В такси я почти что вполз.

– Шереметьево, опаздываю, – сказал слабым голосом водителю и совершенно без сил откинулся на спинку.

«Пронесло? – подумал неуверенно, а потом со злобной решительностью приказал себе: – Нет, все, с этой самодеятельностью надо завязывать. По грани хожу. Хватит. Господи, как же хорошо, что все это позади! Теперь до осени – ничего сложнее школьных олимпиад!»

Конечно, это была иллюзия, но тогда я об этом еще не догадывался.

Понедельник 6 марта, утро

Ленинград, Измайловский проспект

– Вместе весело шагать по просторам… – присоединился я к летящей из радио песне, напутствуя уходящих родителей. Мою иронию проигнорировали.

– Не опоздай смотри, – оставила мама привычное указание.

Я мотнул головой и закрыл за ними дверь. «Пионерская зорька» закончилась, пошли «Новости». Убрал звук, и ноги сами занесли меня в мою комнату. Я еще раз озабоченно изучил трещинки на потолке – после вчерашних экзерсисов ко мне вернулась паранойя.

«Вроде бы чисто…» – отметил я, но червячок сомнения продолжал где-то внутри свою неторопливую грызню.

Вообще-то мне по нраву этот кусочек утра – полчаса неторопливого одиночества до выхода в школу: отличное время, чтобы помечтать за завтраком о чем-нибудь в собственное удовольствие. Если правильно настроиться, то время течет лениво, словно большая-пребольшая вода над головой, и будущее наливается красками; пусть это все в грезах, но все равно приятно.

Сегодня, однако, не мечталось – не тот был настрой. Я деловито жевал обжаренную в омлете булку и мысленно пробегался по намеченным вешкам: «Слава те господи, отстрелялся… Все, на ближайшие месяцы никаких поворотных исторических точек, можно расслабиться. В Иране все только начинается, до Тримайлайленда еще год… Первый корейский „боинг“ пропускаю, до „Народного храма“ в ноябре время еще есть… Что там на мне по мелочам висит? Городской тур по математике в воскресенье, а перед ним, в субботу, агитбригада. Грызть дальше модулярные функции, а потом, уже летом, переводить доказательство теоремы Ферма на бумагу… – И мысль моя заскользила вбок, к недавно освоенному: – Ах, но до чего ж удивительна эта предельно возможная симметрия! Фрагменты функций можно менять местами, поворачивать бесконечно многими способами – и при этом вид самой функции не изменяется. Поразительно красиво! Жаль, что эти функции невозможно представить – мы живем в трехмерном, а не в гиперболическом мире. А законы природы, похоже, действительно упрощаются, будучи выраженными в высших измерениях. Если Бог был, то при сотворении Вселенной у него не было выбора – он, по соображениям сопряженности, мог создать ее только так…»

Минут через пять я отмер и метнул испуганный взгляд на часы. Торопливо заглотил подстывший кусок и вернулся к реальности:

«Вопросик с подковыркой от Ю Вэ висит… А не пора ли и самого Андропова поковырять? Подкинуть, что ли, досье по Средней Азии и Закавказью, пробить „на слабо“? Нет, понятно, что бо́льшую часть он видит и так, но в формате диалога со мной, в связке с „советским человеком“ это может прозвучать иначе, с другими последствиями».

И я взгрустнул, представив себе объем писанины – даже с использованием скорописи. А что делать? Писать, писать и еще раз писать…

«Ну и моя зеленоглазая, конечно. – Легко улыбаясь, я протер тарелку последней хрусткой корочкой. – Давно меня так не накрывало наваждением – и больно, и светло, и не хочется терять своей наивности…»

Грянувший, иного слова не подберешь, телефонный звонок был омерзителен – я выпал из нирваны, словно сорвался с верхней полки в поезде.

– Да? – От испуга в горле у меня застряла хрипотца.

– Андрей? – В знакомом женском голосе прозвучала легкая неуверенность.

– Доброе утро, Светлана Витальевна, – поприветствовал я «завуча».

– Уверенно опознал… – весело удивилась она.

– Нет, – мягко поправил я, – «узнал», «признал», но не «опознал».

Она легко согласилась:

– Тоже верно… Так, Андрей, в школу сегодня не идешь, я с Татьяной Анатольевной договорилась.

«Завуч» выдержала паузу, но я промолчал.

– Кхе… – негромко кашлянула Светлана Витальевна и продолжила: – Встречаемся пол-одиннадцатого на Владимирской, на троллейбусном кольце, хорошо? Проедем несколько остановок до места.

Перед моим внутренним взором приветливо встал своим тяжеловесным фасадом Большой дом, и я быстро уточнил:

– До начала Литейного проехать, да?

Трубка помолчала. Я даже начал беспокоиться, когда оттуда прозвучал знакомый уже вопрос:

– Ты поступать-то куда собираешься?

– Петродворцовое общевойсковое командное, – привычно отрапортовал я.

– Ага… – сказала Светлана Витальевна многозначительно, потом повторила: – Ага, шутим…

Я мысленно хмыкнул: тест пройден, она ленинградка. Это училище у жителей города словно притча во языцех, как самое строевое из строевых, и заявление о намерении поступить туда от учащегося спецшколы могло быть только формой стеба.

– Ну ладно, об этом сейчас не к спеху, – бодро продолжила «завуч», – значит, пол-одиннадцатого, договорились?

– Хорошо, – откликнулся я, – договорились.

Я приехал с пятиминутным запасом, но брюнетка уже ждала, нетерпеливо притоптывая сапожком по лужице. Оглядела меня, чему-то удовлетворенно кивнула и соизволила пояснить:

– Я предложение о поисковой экспедиции на майские подала. Времени осталось мало, мероприятие – сложное, поэтому, браться за него или нет, надо решать быстро. И тут много разных вопросов возникает… Конечно, по-хорошему надо было бы везти студентов, да со старших курсов, но, понимаешь, в силу определенных соображений нужны участники именно из вашего класса.

– Понимаю, – сказал я.

Она пристально посмотрела мне в глаза, потом кивнула:

– Кажется, действительно понимаешь… Тем лучше. Одно из необходимых условий для экспедиции – это управляемость данной группы школьников.

Я согласно прикрыл веки:

– Мальчишки, оружие…

– Выпивка… – подхватила она и, оглянувшись на подъехавший троллейбус, скомандовала: – Садимся.

Пока я брал билет, она заняла место у окна на заднем сиденье. Попутчиков практически не было, и я сел напротив.