Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Всего несколько месяцев назад Берни воспользовался услугами самозваного «организационного психолога». Этот тип, который, как и большинство любимых Берни знахарей, базировался в Калифорнии, явился в Нью-Йорк, дабы подвергнуть руководящую верхушку «Сентерекса» нескончаемому режиму тестов осознания и эллиптических сессий вопросов и ответов.
Дейву запомнилась только одна из этих сессий, на которой он узнал кое-что новое о себе — или, если на то пошло, обо всем.
Психолог заставил Дейва отвечать на ряд вопросов по принципу свободных ассоциаций.
— Ваш любимый цвет?
— Зеленый.
— Какого-нибудь конкретного оттенка?
— Изумрудно-зеленый.
«Зеленый, как бутылка».
— Ваша любимая машина?
— Та, которую я вожу? «Мерседес».
— Нет, та, которую вам хотелось бы водить.
— «Порше».
— Изумрудно-зеленый «порше»?
— Нет, пожалуй, желтый.
— Желтый — сексуальный цвет. Вам это известно?
— Нет, но я не удивлен.
— Если бы вам предстояло возродиться в облике животного, какое животное вы выбрали бы?
— Морскую выдру.
— Почему?
— Ну, они просто плавают вместе с приливом — и все.
— А в виде какого животного вы возродитесь, как вы полагаете?
Дейв не ответил.
— Ну же, мистер Эллиот. В виде какого животного вы перевоплотились бы в результате вашей судьбы — или, так сказать, вашей кармы?
Дейв покачал головой.
— Понятия не имею. Мне нравится бегать. Возможно, я воплотился бы в какого-нибудь оленя или что-то подобное.
— Ага, то есть в дичь, а не в охотника.
— Ну, можно сказать и так.
Но ответ, сложившийся в уме у Дейва — насчет кармы, которой он страшился, — не имел ничего общего с травоядными.
— Вам свойственно фантазировать?
— Да.
— О могуществе?
— Кто же об этом не фантазирует?
— О достижении?
— Конечно.
— Я не имею в виду материальное благосостояние.
— Я понимаю.
— И о каком же достижении вы фантазируете? Что является вашим венцом мечтаний?
Дейв, не задумываясь, выпалил:
— Марк Твен.
И покраснел.
Психолог был озадачен.
— Марк Твен? Не могли бы вы пояснить поподробнее?
Дейву сделалось не по себе. Он никогда ни с кем не делился своими мечтами насчет Марка Твена — даже с Хелен, которая все равно бы этого не оценила. На самом деле он даже себе в них почти не сознавался. Запинаясь, Дейв пробормотал:
— Достижение, о котором я мечтаю… ну… мне хотелось бы написать книгу… книгу про Марка Твена. На самом деле мне хотелось бы написать монографию об его жизни и творчестве. Вот об этом я мечтаю.
— Написать бестселлер?
— Нет, не обязательно. Но… было бы неплохо, если бы она получила успех, верно?
— Это очень интересно, мистер Эллиот. Большинство деловых людей вашего уровня фантазируют о спорте — они мечтают купить бейсбольную команду, стать чемпионом Ассоциации гольфа Америки, совершить кругосветное плавание и тому подобное. Но вы, мистер Эллиот, вы мечтаете совершенно о другом. Вы мечтаете войти в научную литературу. Это в высшей степени необычно.
Дейв давным-давно согласился с тем, что это и вправду в высшей степени необычно.
Давным-давно жил молодой человек, который мечтал стать юристом, но верх его мечтаний был иным. Стать юристом — это была лишь ступень по дороге к вершине. В конечном итоге он желал быть политиком. Сенат, губернаторский дворец, член кабинета, возможно, даже… Кто знает, как высоко он может взойти?
Ему нужна была докторская степень престижного юридического колледжа, предпочтительно полученная в Гарварде или в Колумбийском университете. И ему нужны были достаточно хорошие оценки, чтобы стать судьей в Верховном суде — или хотя бы в Апелляционном. Потом он несколько лет поработает в правительстве штата, заведет нужные связи, завяжет взаимоотношения с нужными людьми. После этого он будет готов баллотироваться на какую-нибудь должность. Сначала в Законодательном собрании штата. Потом повыше. Он просто создан для общественной жизни.
Он улыбался, придумывая остроты, которые он будет отпускать во время телевизионных дебатов. Он уже видел свое улыбающееся лицо в газетах, на предвыборных плакатах, на обложках журнатов… он видел, как стоит в свете прожекторов, на помосте, на трибуне… гордый, и благородный, и справедливый, и популярный, и энергичный, и пользующийся уважением, и настоящий лидер… и, конечно же, защитник интересов народа. Это обязательно. Даже прежде всего. Его будут называть «совестью Сената» или как-нибудь еще в этом же духе. В точности как Джимми Стюарт в том старом фильме, он станет человеком, который…
Все это, конечно же, были мечты. Они помогали ему не заснуть во время работы — он работал на заводе по производству алюминия, расположенном милях в двадцати от университета, на вывозе опасных отходов, за семьдесят пять центов в час. В промежутках между лекциями и домашними заданиями, тренировками в КПОР и работой, необходимой, чтобы платить за обучение, он обычно умудрялся заполучить четыре часа сна по выходным. На выходных он отсыпался.
Он целился на диплом с отличием. И почти добился его, но не совсем.
Он был не против КПОР. Тренировки по-своему помогали ему бездумно расслабиться, а задания там были несложные. Единственное, что он имел против Корпуса подготовки офицеров резерва — в том году в него записалось куда больше американских парней, чем когда бы то ни было, — так это необходимость общаться с мужланами, сынками богатых родителей и студентами-прикладниками, которым на самом деле нравилось играть в солдатиков. Но это был незначительный недостаток, легко перекрываемый стипендией, которую выплачивал Корпус, и, по здравом размышлении, уверенностью в том, что список воинских отличий — в идеале, с парочкой наград — это важный плюс для подающего надежды молодого политика.
Да, свои награды он получил, все путем. В том числе — «Бронзовую звезду» за отвагу.
Но к тому времени все эти медали оказались никому не нужными, как и прекрасный послужной список. Он распрощался со всеми своими мечтами о политике еще до начала работы трибунала. Дэвид Эллиот отказался от стремления к общественной жизни и к политическому влиянию и решил, что он хочет прожить жизнь с максимальным комфортом и даже процветанием, насколько это ему удастся. Но главным в его мечтах было — невзирая на комфорт и невзирая на процветание — пройти по жизни как можно тише, не оставляя никаких следов.