Эгирин пошел отпрашиваться у деда на два дня, решив до начала поединков не тратить время на разъезды. Отправив гонца в Гарнетус, чтобы предупредить Раиту, маму Аметрина, вся компания, радостно переговариваясь, отправилась в Манибион.

5

– Слушайте все! Слушайте внимательно!

Рано утром, едва встало солнце, по всему Драгомиру раздались зычные голоса глашатаев. Они одновременно появились на главных площадях всех петрамиумов со свитками в руках. Их голоса, усиленные говорильными трубами, похожими на закрученный рог, услышали все драгомирцы, где бы они ни находились. Люди оставили дела и вышли на улицы.

– Сегодня в полдень состоится первый этап поединков. Приглашаем всех желающих на площадь у портала. Для тех, кто не может оставить дела, Эссантия подготовила сюрприз. Она будет демонстрировать поединки в зеркалах. Любых зеркалах, для всех и каждого. Да здравствует Эссантия! Ура!

– Ура! – подхватили драгомирцы, обожавшие зрелища.

Расходясь по домам, они взахлеб обсуждали подарок Эссантии. Ведь раньше не все могли следить за поединками. Трибуны были огромными – они вмещали несколько тысяч человек, – но все же недостаточными, чтобы разместить всех желающих.

Воздушные модницы тут же достали из сумочек крохотные зеркала и, раскрыв их, с криками восторга увидели вместо своих любопытных лиц изображение площади, где плотники заканчивали возведение трибун и устанавливали помост для правителей и старейшин.

Остальные драгомирцы тоже с изумлением смотрели в зеркала, поражаясь тому, насколько точным было изображение. Поднялась суета. В домах искали самые большие зеркала, осторожно снимали их со стен и выносили во дворы. Кто-то вместе с зеркалом вытащил на улицу диван, чтобы устроиться со всем возможным комфортом. Затем люди кинулись доделывать дела. Те, кто хотел лично присутствовать на поединках, устремились к порталу, спеша занять местечко получше.

– Ну все, началось, – прошептала Луна, чувствуя, как холодеют ладони.

– Ага, – взволнованно подтвердила Сентария.

Ради поединков занятия в школах отменили, и Сентария, конечно, не могла оставаться в стороне, несмотря на непонятные отношения с Аметрином. После разговора с Древлием она осознала опасность, которая нависла над Драгомиром и ее подругой, и посмотрела на ситуацию с другой точки зрения. До этого Сентария не замечала ничего, кроме своей обиды, и даже не задумывалась, каково приходится Луне, да и самому Аметрину. А что касается черных книг, то Сентария, как большинство драгомирцев, о них и думать забыла, полностью доверяя Эссантии.

Весь день после встречи с Древлием она проплакала в комнате Луны и наконец-то смогла высказать все, что накопилось на душе.

– Понимаешь, мне тяжело видеть его… Я для него всегда была не очень-то и важна, а с появлением серебристой пряди вообще стала пустым местом.

– Сентария, ты не права, – успокаивала ее Луна. – Это же Аметрин. В первую очередь он воин. Долг превыше всего. Вспомни, сколько Гелиодору понадобилось времени, чтобы сделать предложение Аните, которую он полюбил с первого взгляда.

– То есть мне нужно подождать еще лет двадцать? – с ужасом воскликнула Сентария, поднимая заплаканное лицо.

– Ну уж нет, – решительно заявила Луна. – У Гелиодора просто не было меня. А я церемониться с Аметрином не стану. Как только появится удобный момент, обязательно с ним поговорю. Таких, как он, нужно подталкивать к решительному шагу. Это в сражениях они в первых рядах, а в любви плетутся в самом хвосте. Они не знают, как себя вести. Романтики в них ноль целых шиш десятых.

– Ой! Не надо! А вдруг я ему неинтересна…

– Я уверена, что это не так.

– Хотя… В любом случае лучше правда, чем ложные надежды, – вздохнула Сентария. – Наберусь смелости и поговорю с ним сама.

– Хорошо, – согласилась Луна. – Но учти, я долго ждать не буду Кто знает, когда ты наберешься смелости. Анита и за двадцать лет не смогла.

На том и порешили, а пока отложили эту тему, сосредоточившись на помощи друзьям, которые готовились к поединкам. Луна теперь сама повсюду ходила тенью за Аметрином, чтобы тот не отвлекался от тренировок. Сентария была либо с ней, либо с Эгирином, который закрылся в лаборатории и выходил оттуда, только чтобы поесть. Быстро перехватывал что-то на лету и вновь погружался в работу. По расстроенному лицу было видно, что не все идет гладко, но от помощи он отказывался. Разве что раствор какой принести или пробирку подать, что и делала Сентария, изнывающая от любопытства. А однажды Эгирин и вовсе пришел на обед с перебинтованной рукой, но не разрешил взглянуть на рану ни Луне, ни даже Александриту. Что случилось, так и осталось загадкой.

Время, отведенное на подготовку, пролетело незаметно.

Вечером перед началом поединков Александрит решительным шагом вошел сначала в лабораторию, вытащив сопротивляющегося Эгирина из-за стола, а затем в тренировочный зал, забрав оттуда Аметрина и Луну, которая успела задремать на скамейке, и грозно сказал, да так, что никто не посмел ослушаться:

– Всем спать! Завтра вам понадобятся все ваши силы и знания. Если вы придете измотанными, то ничего не получится. Так что быстро по комнатам.

Невзирая на страх, усталость последних дней дала о себе знать, и Эгирин с Аметрином проспали всю ночь как убитые. Чего нельзя сказать о подругах, которые наутро были бледны и за завтраком клевали носом. Стефан крутился возле юношей, засыпая их бесконечными вопросами о самочувствии, настрое и ожиданиях, чем немного утомил их. Они хотели спокойно позавтракать, а уже потом думать о поединках. Но Стефан не обращал внимания на их недовольство. Поглощенный раздумьями о будущей книге, он записал ответы и, схватив пару булок, умчался к порталу, чтобы описать подготовку к поединкам.

После завтрака друзья отправились вслед за Стефаном к центру Драгомира, где на поле за два дня выстроили гигантскую смотровую площадку с несколькими рядами трибун, которые уже заполнились народом. Желающих было много, несмотря на обещанную демонстрацию поединков через зеркала. Азартные драгомирцы любили находиться в гуще событий. Те, кому не хватило места на трибунах, устроились на соседних лужайках вокруг принесенных с собой зеркал. Если уж не получится увидеть вживую, то хотя бы поболеть со всеми вместе.

Воинам пришлось потратить немало усилий, чтобы отогнать зрителей, перегородивших проезд, с широких дорог, ведущих к порталу. Люди расступились, но все равно держались у обочин. Окрестные поляны уже были заняты, а следить за поединками из кустов или леса никто не хотел.

Аметрин, увидев толпу, немного побледнел. Сентария положила ладонь на его сжатый кулак, и он благодарно взял ее за руку. Луна покосилась на них и улыбнулась.

«Может, и не придется ждать двадцать лет», – удовлетворенно подумала она.

Затем Луна переключилась на то, что