вашего читателя заставит задержаться на тексте – пока все более-менее не прояснится.

Наконец я возвратился из моей двухнедельной отлучки. Наши уже три дня как были в Рулетенбурге. Я думал, что они и бог знает как ждут меня, однако ж ошибся. Генерал смотрел чрезвычайно независимо, поговорил со мной свысока и отослал меня к сестре.

Это начало романа «Игрок» Федора Достоевского.

Более приближенный к реальности пример. В соцсетях я с удовольствием читаю Игоря Субботина – человека, настолько не чуждого текстам и иронии, что кажется, он сам уже может диктовать текстам, когда им быть интересными, а когда – не быть.

Игорь живет в Ижевске и в свободное от работы время разводит кур – о чем и рассказывает периодически в соцсетях.

Один из его постов начинался так:

Или например курицы. Точнее бройлерные ципилята. Казалось бы, какая связь между тремя неделями жары 30+ и ципилятами. А прямая.

Этот пост прочитают даже те, кто вообще никогда не интересовался курами – ни в плане разведения, ни в плане пищи. Да, и написание «ципилята» добавляет тексту того, что всегда ценится, – иронии. Об иронии в текстах мы тоже поговорим в отдельной главе, а пока обратите внимание: никакого вступления к тексту нет. А интерес к тексту – есть!

5. Шутка.

И здесь я тоже приведу пример из соцсетей. Еще один отличный автор – Олег Батлук. Его тексты наполнены иронией до краев. И конечно, не меньше иронии во вступлениях к его текстам.

В детском игровом центре – вечер пятницы и три тысячи детей на квадратный метр. Шабаш экстравертов.

Мне 46, но ощущается как 90, если применять погодные аналогии. Вокруг стоит писк человекообразных хомяков, мне страшно. К тому же меня чуть не зашибла пролетающая мимо на косе Рапунцель. Присмотревшись, я понял, что это не коса, а канат, но легче от этого не стало.

Признаюсь, найти пример шутки в классической литературе мне было сложно. Во-первых, юмор – продукт скоропортящийся. То, что смешно нам сегодня, покажется нелепостью через 20 лет. А во-вторых, за всю историю человечества юмор никогда не был настолько ценным, насколько ценен он сейчас. А значит, и внимания ему классики литературы уделяли меньше.

Но все же…

Это не первые строчки книги, но – первые строчки третьей части книги (тоже, можно сказать, вступление).

Поминутно жалуются, что у нас нет людей практических; что политических людей, например, много; генералов тоже много; разных управляющих, сколько бы ни понадобилось, сейчас можно найти каких угодно, – а практических людей нет. По крайней мере, все жалуются, что нет. Даже, говорят, прислуги на некоторых железных дорогах порядочной нет; администрации чуть-чуть сносной в какой-нибудь компании пароходов устроить, говорят, никак невозможно.

Уже смешно, да? Полтора века прошло, а смешно, как будто вчера было написано. Это, кстати, Федор Достоевский, роман «Идиот».

И вновь – деловой переписке, увы, в шутках отказано, а вот посты в социальных сетях, на внутрикорпоративных порталах, художественные тексты вполне могут претендовать на то, чтобы начинаться шуткой.

Впрочем, и насчет деловой переписки я не была бы категорична. Сегодня легкая ирония вполне приветствуется в устных совещаниях. Вполне возможно, что через какое-то время мы будем встречать ее и в документах не самой высокой степени официальности.

Как правило, когда мы с участниками обсуждаем тему цепляющих вступлений, они говорят:

– Да, это все здорово. Но я открываю чистый лист, смотрю на него и думаю: «И с чего начать?»

Или говорят:

– Кому вообще интересно то, что я пишу? Я же не Лев Толстой. У меня в жизни ничего особенного не происходит.

И первый, и второй вопросы вызваны одним и тем же – страхом чистого листа.

Что с этим делать? Все очень просто.

Если вам есть что сказать, но вы не знаете, как лучше начать, пишите все, что приходит в голову. Если не приходит ничего, пишите: «Вообще-то мне надо написать пост про корпоративный праздник в нашем банке. И у нас было много интересного. Но я понятия не имею, с чего начать. Может, с того, как Марь Петровна играла в настольный теннис? Выиграла у всех, положила ракетку на стол и сказала: “Последний раз брала в руки шашки 30 лет назад, в пионерском лагере”? Или с того…» – и вот оно, ваше вступление: «Марь Петровна играла в настольный теннис. Выиграла у всех – от молодняка до гендиректора. Положила ракетку на стол и сказала: “Последний раз играла в теннис 30 лет назад, в пионерском лагере”».

Для мозга самое страшное – это тот самый чистый лист. Как только мы его начинаем заполнять – чем угодно, любым потоком сознания, лист перестает быть чистым. А мозг входит в режим написания текстов.

Вы просто удалите потом все лишнее – и у вас будет отличное вступление.

Однажды ко мне на занятия пришел старшеклассник-программист. Парень так сильно боялся писать тексты, что не мог начать даже с потока сознания. Он брал ручку в руки (в тот раз занятия у нас проходили в экстремальных условиях – без ноутбуков и интернета; все, что было, – блокноты и ручки), заносил ее над чистым листом – и клал на место.

– Рисуй, – предложила ему. – Начни рисовать!

И он начал рисовать – домики, лесенки, крючочки. Его рисунки выстраивались в линию, как буквы. На третьей «строчке» домики перешли в буквы. На четвертой родилось вступление. И парень написал лучший пост в своей группе. Я до сих пор жалею, что не попросила текст себе на память.

А вот вопрос «кому интересно все, что я пишу?» немного из иной плоскости.

Правильный ответ: «Интересно всем». Но вряд ли этот ответ вас удовлетворит.

Дело в том, что многие из нас относятся к текстам как к статье в энциклопедии. Кажется, для того, чтобы выложить в соцсети текст, нужно иметь гигантский повод. И моральное право на использование букв.

Давным-давно, на заре книгопечатания, так и было. Но сейчас ситуация изменилась принципиально. Буквы перестали быть ценностью – и стали тем, чем они и должны были быть: средством общения.

Мы не ждем разрешения от судьбы, чтобы поговорить с коллегами, знакомыми или детьми. Наши тексты в соцсетях – это такое же общение. Обычный разговор с неограниченной группой лиц.

Не приписывайте своим текстам гиперценности – от этого они станут только лучше.

Мария Комиссарова – та самая спортсменка-фристайлистка, что должна была получить медаль на зимней олимпиаде в Сочи. Но получила тяжелую травму и инвалидную коляску.

Сейчас Мария – блогер с миллионом подписчиков.

Думаете, она в каждом своем посте рассказывает про Олимпиаду? Иногда она вспоминает об этом, да. Но в 99 % случаев она просто рассказывает о своей