1985 года - этим партийно-административным беспределом

ханжества, скудоумия и дуболомности. Творцы тех указов почиют на персональных пенсиях, а

страна бьется в наркоманских корчах.

Этим «железным» коммунистам и неведома была, и ненавистна сама мысль, что человек - не

винтик и механический исполнитель их «предначертаний», что человек слаб и подвержен

соблазнам, что соблазны и слабости входят в систему жизни человека как составная часть .

Что стремление человека иногда изменить свое состояние - это естественное, природное

свойство. Что бутылка дешевого портвейна на пятерых подростков - это некая отдушина, выход, удовлетворение возрастных потребностей, естественное стремление подростков к

поискам полузапретных приключений. Все прошли через это - и слесаря, и президенты. Но

как-то странно и непонятно забыли. А в голове осталось только одно: «Запретить!»

«Уничтожить!»

Запретили. Уничтожили.

И получили то, что мы имеем сегодня.

Сейчас средний возраст зарегистрированных наркоманов - 13-14 лет.

Удар нанесен по здоровью нации, по генофонду нации, по будущему нации.

Я врач, по должности своей обязан быть гуманистом. Только вначале хорошо бы определить, в чем тут суть. Если в том, чтобы все развалить и равнодушно смотреть на гибель поколения, то я не гуманист и не демократ. А давайте вспомним, как демократ, лидер Литвы доктор

Ландсбергис издал совершенно драконовский закон о борьбе с наркоманией. Прямо заявил: пусть меня осудят, пусть обвинят в том, что я нарушаю права человека, но пока я у власти, я не

дам обществу погибнуть от наркомании.

А у нас правительства и парламенты заняты чем угодно, но только не этой надвигающейся

опасностью. И пока они сами не знают, чего хотят, мы уже получили потерянное поколение.

Истинные масштабы подростковой наркомании не известны никому, кроме самих

подростков, которые точно могут сказать, сколько мальчишек и девчонок во дворе и сколько

из них курят анашу или колются синтетическими наркотиками. Мы немало средств

затратили, сил и энергии, чтобы создать эту больницу; американскую методику лечения

наркомании освоили и успешно применяем, а койки пустуют.

Улицы и дворы захлестнуты подростковой наркоманией, а у нас койки пустуют...

У нас до сих пор нет четкой правовой базы для лечения подростков. Милиция говорит: мы

бессильны, надо соблюдать принцип добровольности. Со взрослыми наркоманами - понятно.

Это их личное дело, их беда или вина. Но почему принцип добровольности распространяется

и на подростков? Почему общество, заботясь о своем будущем, не имеет права на

принудительное лечение несовершеннолетних?! Получается, мы ждем, когда они станут

законченными наркоманами, совершат уголовные преступления, - и только тогда

повернемся к ним всей мощью государства?..

Подростки - неустойчивы во всех отношениях. Психически, физически, морально. У них еще

нет четкой ориентации ни в чем. Организм и психика подростка разрушаются под

воздействием наркотика моментально. И там уже возможны любые патологии, любой

физический и нравственный беспредел. По многим пациентам знаю: для них границ

дозволенного и недозволенного, приличного и неприличного, стыдного и бесстыдного - нет.

Они, многие из них, на глазах у всех способны сотворить такое, от чего любой человек

содрогнется. И не потому, что они плохие - тут это слово неуместно, ибо неточно, - а потому, что все разрушено, личности нет, человека нет. Повторю: подростки - люди, не сложившиеся

ни физически, ни нравственно. Во всех смыслах. Вплоть до того, о чем мы говорить и

стесняемся, и боимся: у них еще нет, например, четкой сексуальной ориентации. И потому

там, в притонах наркоманов, возможно все.

СОН ПЯТЫЙ

Лариса Гринберг, 21 год, Москва

Мама у меня ведущий инженер, папа умер, когда мне было пять лет. Сестра закончила

театральное училище, вышла замуж. Двоюродный дедушка - народный артист СССР. В

принципе семья благополучная.

Я с детства мечтала о подружке, с которой можно было делить все. В пятом классе у меня

такая подружка появилась, приехали они из Воронежа. Вот с нее-то мои беды и начались. Нас

было четыре девчонки по тринадцать-четырнадцать лет. С нами встречались друзья ее, подружкиного, брата, им по шестнадцать-семнадцать лет было. Мы собирались у нее на

квартире, курили, выпивали, но до чего-нибудь такого дела не доходило. И вот седьмого

ноября - у меня все беды происходят седьмого ноября, - когда мы там собрались, подвыпили

сильно, ее брат изнасиловал меня в извращенном виде. Его посадили, но с той девочкой мы

продолжали дружить.

Так прошло два года. На седьмое ноября мы снова собрались у нее. Смотрю, там какие-то

незнакомые ребята. На меня не обращают внимания, переглядываются, уходят в дальнюю

комнату. Я - за ними. А меня выгоняют: тише, тише, кайф сломаешь. Смотрю, а они лежат -

кто на полу, кто на диване, и на глазах полотенца, платки. Ну, когда вмазался и ждешь

прихода кайфа, то ложишься и закрываешь глаза полотенцем, тряпкой...

Ребята молодые, довольно-таки интересные. Думаю: что же это они такое ощущают, что им

даже девушки неинтересны? Меня это заело: понимаете, на меня всегда обращали внимание, а тут даже не смотрят. Я им говорю: «Дайте и мне!» А они радостно: «Держи, малыш!» И

вкололи мне первинтин. Вот так я и влилась в круг наркоманов. Я человек по натуре

общительный, добрый, с любой мразью могу поговорить по-человечески, и поэтому круг

общения у меня был широкий. С пятнадцати лет я уже не приходила ночевать домой, правда, маме звонила. А знакомых много, притонов много, на одной хате на три дня зависнешь, на

другой - на пять дней, на третьей просто отоспишься. А в семнадцать лет стала жить с

барыгой, год прожила у него. Там у меня впервые и поехала крыша. Раньше-то я понемногу

кололась, не было в достатке. А тут меня привели к человеку, у которого в холодильнике стоит

тридцать бутылок по десять кубов в каждой. Я из каждой попробовала!

Вот тогда и был передозняк . Я потеряла сознание уже в тот момент, когда вводили иглу. А

очнулась, когда иглу вытаскивали. Несколько секунд. Но за это время у меня уже все

стронулось. Я успела увидеть звездочки на обоях, какие-то мужчины кругом, потом все начало

расплываться, как в тумане, в пару, и я решила, что мы все в бане. А у меня пунктик был... Я

там уже три дня жила и все никак не могла помыть голову: то вода горячая отключается, то

мы в кайф впадаем и не до этого. Грязная, сальная голова, меня это мучило - и я

зациклилась. Просыпаюсь, вокруг все плывет, как в бане. Ага,