ему врезал. Во избежание такого геморроя я съездил один.

– Лучший способ справиться с сексистом – это не уступать ему и общаться в профессиональном ключе!

Вестон вроде бы обдумал мои слова и кивнул:

– Окей. Я хотел защитить тебя от дерьма, а не подставлять под коричневый поток, но я тебя понял.

Напряжение начало меня отпускать.

– Больше так не делай.

Угол его губ дернулся.

– Слушаюсь, мэм.

Он посмотрел на свою руку, все еще лежавшую у меня на бедре, и я тоже туда посмотрела. Рука медленно начала подниматься.

Меня охватило приятное томление. Следовало ударить по этой руке и гордо выйти из номера, но я стояла столбом, глядя, как она прошлась по моему бедру, обвела изгиб талии и скользнула по боку. Добравшись до округлости груди, Вестон взглянул мне в глаза.

У меня возникло чувство, что он дает мне время его остановить. И мне очень-очень хотелось его остановить. По крайней мере, это диктовал рассудок. А вот тело… у тела было свое особое мнение. Прошло всего двадцать четыре часа после того, как Вестон ко мне прикасался, но я успела отчаянно, исступленно стосковаться. Грудь поднималась и опускалась все быстрее, пока я смотрела, как рука Вестона проехалась вверх по шелковой блузке, накрыла чашку бюстгальтера и сжала.

– Господи, как я тебя презираю, – прошипела я, закрывая глаза.

– Ага, твои соски от презрения сейчас блузень насквозь проткнут.

Вестон запустил ладонь мне в вырез и сдвинул лифчик вниз, после чего ущипнул меня за напрягшийся сосок. Презирая уже себя, я не удержала легкого писка.

– Любишь пожестче, да?

Я процедила, не открывая глаз:

– Не порти момент болтовней.

Рука под моей блузкой переместилась к другой груди. Свободной рукой Вестон взял сразу обе мои руки и, крепко сжав запястья, прошептал мне на ухо:

– Может, нам придумать стоп-слово?

О господи, да что со мной? Почему идея стоп-слова так меня возбуждает?

Когда я не ответила, Вестон укусил меня за ухо:

– Выбери слово, красотка.

Я открыла глаза:

– Засранец.

Тихий смех Вестона разошелся по коже щекочущей вибрацией.

– Нужно такое слово, которое ты не используешь как мою кличку. То, которое ты не повторяешь десять раз на дню, когда я рядом.

– Мне не нужно стоп-слово, я не занимаюсь извращениями.

Вестон выпрямился.

– Ты меня презираешь, а я готов связать тебе руки за спиной, чтобы ты могла сексом по ненависти прогнать из памяти сегодняшний день. Назови это как хочешь, но тебе нужно стоп-слово, милая.

Он вынул руку из-под моей блузки и потянулся к своим брюкам, взявшись за пряжку ремня. Одним движением он выдернул ремень из шлевок, и этот свист кожи о ткань оказался одним из самых эротичных звуков, какие я слышала.

Отпустив мои руки, Вестон показал мне ремень:

– Повернись. Сложи руки за спиной.

Боже, какой у него хриплый, напряженный голос… Если бы у секса был звук, это точно был бы голос Вестона. Однако я колебалась. Настал момент истины: неужели я позволю человеку, которого презираю всю свою жизнь, связать мне руки и делать со мной все, что он хочет? Видя в моих глазах нерешительность, Вестон приложил ладонь к моей щеке:

– Я не сделаю того, чего тебе не захочется.

– А если я не хочу, чтобы ты связывал мне руки?

– Тогда я не стану тебя связывать. – Он глядел мне то в один глаз, то в другой. – Но ты же этого хочешь, правда? Перестань думать о том, правильно это или нет, и делай то, что тебе хочется, Соф.

Я отметила, что он наконец-то назвал меня настоящим именем. Глубоко вдохнув, я приняла безумное решение отбросить осторожность, но предупреждающе подняла палец:

– Следов не оставляй.

Лукавая улыбка расцвела на лице Вестона. Без лишних слов он развернул меня к себе спиной, соединил мои руки, стянул запястья ремнем и удобно его застегнул.

– Потяни немного, – сказал он.

Я честно попыталась вырвать запястья, но ремень держал крепко.

Вестон повел меня к письменному столу у окна. Я ожидала, что все произойдет так же, как вчера: ну, то есть меня согнут пополам, и он возьмет меня сзади. Но я неправильно угадала намерения Вестона Локвуда. Он развернул меня, подхватил обеими руками за талию и усадил на стол.

– Раздвинь ноги.

– У нас правила, – задыхаясь, ответила я. – Только сзади.

Вестон сжал мои колени.

– Это когда я тебя трахаю. Но я еще к этому не готов.

Я сглотнула.

Он понемногу развел мои ноги. Я даже не попыталась ему помешать.

– Последняя возможность. Стоп-слово, София?

– Герцогиня, – прошептала я.

Вестон улыбнулся:

– Хороший выбор.

Он отступил на шаг. С раздвинутыми ногами и с руками, связанными за спиной, я чувствовала себя очень беззащитной. Пытаясь вернуть себе уверенность, я фыркнула:

– Приступай уже, и давай с этим покончим!

Вестон прикусил свою нижнюю губу, и, клянусь, я почувствовала его укус между ног. В том, как он на меня смотрел, было что-то невероятно сексуальное.

– Смотри мне в глаза, пока я буду трахать тебя пальцами.

У меня отвисла челюсть. Ну и наглость у этого типа!

Развеселившись от выражения моего лица, Вестон снова сократил дистанцию между нами. Просунув одну руку мне между ног, он не очень деликатно сдвинул мои трусы в сторону. Два пальца прошлись вверх-вниз по моему центру, а затем один нырнул внутрь, совсем как вчера вечером, но все равно неожиданно.

Я невольно ахнула.

– Какая ты уже влажная для меня…

Он начал накачивать меня пальцем, и мои глаза против воли закрылись.

– Тсс, ты разве забыла, что я тебе сказал? Открой глазки, моя маленькая Фифи!

Я начала говорить, чтобы он перестал меня так называть, но его палец несколько раз погрузился в меня и вынырнул, и мысли у меня исчезли быстрее, чем внутренний зажим.

– Раздвинь ноги шире, чтобы я мог дать тебе больше. Мне нравится, что ты такая тугая…

Рассудок диктовал сомкнуть ноги одним резким движением, но тело хотело того большего, что обещал Вестон. Я бесстыдно развела ноги.

Вестон улыбнулся. Глядя мне в глаза, он вынул один палец и ввел в меня два. Я напряглась на минуту, но тут же расслабилась, потому что он продолжал движения с методичной точностью.

– Еще один…

Я так забылась в ощущениях, что не поняла, о чем он, пока не почувствовала, как в меня входит третий палец. Я застонала и снова закрыла глаза.

Вестон выждал несколько секунд и прошептал мне на ухо:

– Какая ты красивая, когда возбужденная. Какая жалость, что ты хочешь меня только сзади… Держу пари, зрелище, когда ты кончаешь