Все это побудило мыслителей в конце Средних веков выйти за пределы известного, за грани доступного лишь рассудочному пониманию. А это, в свою очередь, привлекло их внимание к тайным наукам вообще и к магии в частности.

В связи с культом тайнознания в эпоху Возрождения прежде всего следует упомянуть Марсилио Фичино, являющегося своеобразным символом философа-гуманиста. Став в сорокалетнем возрасте священником, Фичино продолжал свои занятия античной философией и даже посвящал некоторые проповеди божественному Платону. Дома он ставил свечу перед его бюстом и не чурался настоящей магии. И все это вполне органично в нем уживалось.

Марсилио Фичино родился в местечке Фильине-Вальдарно близ Флоренции 19 октября 1433 г. в семье придворного врача. Мальчик был замечен главой Флорентийской республики еще в шестилетнем возрасте; герцог не сомневался, что из ребенка может вырасти настоящий философ. Козимо Медичи взял на себя расходы по обучению, и Марсилио в шестнадцать лет приступил к изучению философии и медицины во Флорентийском университете. Одним из его учителей был известный врач и философ Николо Тиньози, автор комментариев к сочинениям Аристотеля. Греческий язык Фичино изучал под руководством известного гуманиста Бартоломео Платины.

Молодой человек увлекся перипатетической традицией, а затем сочинениями Платона. Уже в начале пятидесятых годов Фичино написал свои первые самостоятельные работы, отмеченные влиянием идей античных философов. Затем он принялся переводить на латинский язык произведения высокой философии древности и делал на этом пути такие успехи, что в 1462 г. Козимо Медичи подарил ему виллу Кареджи. Так возникла новая Платоновская академия.

Благодаря покровительству Медичи и его преемников Фичино полностью посвятил себя научным занятиям и собирался перевести на латинский язык всего Платона. Но в 1463 г. один из множества агентов Козимо, занимавшийся поиском старинных рукописей, привез из Македонии во Флоренцию греческий манускрипт, содержащий сочинения Гермеса Трисмегиста. Козимо велел Фичино отложить Платона и сначала перевести на латынь трактаты Гермеса.

Медичи из трудов отцов церкви знал, что Гермес Трисмегист гораздо древнее Платона. А процитированный Лактанцием фрагмент из «Асклепия», вероятно, еще сильнее распалил его жажду испить древней египетской мудрости. Египет старше Греции; Гермес старше Платона. Все древнее и исконное чтилось в эпоху Возрождения как стоявшее ближе к божественной истине; следовательно, трактаты Гермеса надлежало перевести как можно скорее, а творения божественного Платона могли и подождать.

Приобщившись к герметической традиции, Марсилио Фичино пришел к выводу, что разработка новых гуманистических идеалов возможна только в том случае, если христианское вероучение будет заново обосновано с помощью философии Платона, а также благодаря древним мистическим и магическим учениям. Платона он признавал как бы продолжателем Гермеса Трисмегиста, Орфея и Зороастра. Кстати говоря, Фичино в предисловии к «Поймандру» сходно с приведенным объяснением трактует эпитет Трисмегист: по его мнению, здесь имеются в виду три облика Гермеса – жрец, философ и царь (или законодатель).

Следуя своему новому пониманию любви к мудрости, Марсилио Фичино перевел на латинский язык еще и «Гимны Орфея», а также «Комментарии к Зороастру». Затем в последующие пятнадцать лет он сделал переводы почти всех диалогов Платона, а в восьмидесятые—девяностые годы – сочинений Плотина и других поздних античных философов, в том числе и «Ареопагитик». Благодаря Фичино впервые в Европе были опубликованы полные собрания сочинений Платона и Плотина.

Опираясь на труды Гермеса Трисмегиста, Фичино утверждал, что философия рождается как озарение и потому смысл ее заключается в том, чтобы подготовить душу к восприятию Божественного откровения. Флорентийский мыслитель не разделял более религию и философию, ибо считал, что и та, и другая берут свое начало в древних мистических учениях. Гермесу Трисмегисту, Орфею и Зороастру был дарован Божественный Логос именно как откровение Бога. Затем эстафета тайного знания перешла к Пифагору и Платону. Иисус Христос своим явлением на землю воплотил Логос-Слово в жизнь и даровал Божественное откровение всем людям.

Следовательно, и античная мысль, и христианское вероучение проистекают из одного Божественного источника. Поэтому для самого Фичино священническая деятельность и занятия философией представлялись в абсолютно неразрывном единстве. Более того, он считал, что необходимо разработать единую религиозно-философскую концепцию, совместив древнюю мистику и учение Платона со Священным Писанием.

И неслучайно главная философская работа Фичино – «Платоновская теология о бессмертии души» (первое издание – 1482 г.) – нечто иное, как попытка привести платонизм и неоплатонизм в согласие с христианской теологией. Главной темой, занимающей Фичино, остается бессмертие души. Задача человеческой жизни заключается в созерцании, завершающемся непосредственным видением Бога, но, поскольку эта конечная цель редко достигается на земле, должна быть постулирована будущая жизнь души, когда та выполняет свое истинное предназначение.

Душа, по мнению Фичино, – единственное связующее звено между высшими и низшими ступенями бытия. Она триедина, потому что выступает в трех ипостасях – душа мира, душа небесных сфер и душа живых тварей. Проистекая от Бога, она оживляет материальный мир. Чувственные образы соединяются с первообразами души мира, и человек постигает внутренние связи и отношения между вещами. И здесь особую роль играет воображение, которое Фичино называет «внутренней силой души человека, ее опытом». Но в комментариях к Платону он отмечает, что познание Бога доступно далеко не всем. «Душе для слияния с Богом необходимо очиститься от нечистоты тела, направить внимание к божественному. Тот философ, который способен созерцать вне тела, достигает знания…»[48]

Любопытен также фрагмент из письма Марсилио Фичино: «Платон утверждает, подобно Пифагору, Эмпедоклу и Гераклиту, доказывавшим это ранее, что наша душа перед своим вхождением в тело обитала в небесном чертоге, где, как сказал в „Федре“ Сократ, она питалась и наслаждалась созерцанием истины.

Те философы, на которых я только что сослался, научились у Меркурия Трисмегиста, мудрейшего из всех египтян, что Бог есть высший источник и свет…»[49]

А следующий пассаж из «Платоновской теологии» едва ли не прямо свидетельствует о пристрастии автора к магическим штудиям: «Высшие тела движут низшие, высшие же движутся нетелесной природой…»[50]

Исходя из всего сказанного, вполне ясно, почему Марсилио Фичино уделяет столько внимания душе отдельного человека. В его понимании, примыкая к Божественному, она управляет телом, становится госпожой тела. Поэтому познание души есть главное занятие каждого из людей. В соответствии со своими христианско-неоплатоническими представлениями, Фичино пишет о том, что все в мире происходит от Бога и все в мире вернется к Богу. Поэтому необходимо любить Творца во всех вещах, и тогда люди поднимутся до любви всех вещей в Нем.