Но было и еще кое-что, помимо панического стука сердца. Мышцы напряглись в ожидании. Я почувствовала непоколебимую готовность помочь маме.

Что бы ни случилось.

Бесшумно ступая, мама осторожно направилась к последнему стойлу, я — следом. Я смотрела, как ее тонкие умелые пальцы обхватили ручку, нажали, и дверь раскрылась.

Мэйси испуганно заржала, когда мама перескочила через порог с фонариком наперевес. Мгновение спустя рука с длинным черным фонариком медленно опустилась.

Я услышала мамино «Какого..?» и заглянула в стойло. Никого, кроме Мэйси, там не было.

Пока я чесала мягкую морду лошади, мое сердце стало биться немного спокойнее. Тем временем мама по очереди осмотрела все предметы вокруг, прощупывая руками стены. Она остановилась у висящего на стене ведра для корма.

Потянувшись, она взялась за край ведра, отодвинула его от стены и толкнула обратно.

Ведро лязгнуло.

— Глупышка! Так это ты шумела, играла с ведром? Миссис Гринвуд меня об этом предупреждала, — сказала мама, и ее смех зажурчал как вода; такого легкого, естественного смеха я от нее уже целую вечность не слышала. От этого звука мои мышцы расслабились, как будто открылся невидимый клапан, и все напряжение ушло через него. Часть меня хотела к ней присоединиться. Другая часть беспокоилась. Подобная реакция не в мамином духе. Это папина смерть в итоге довела ее до такого состояния?

Но, когда мама мягко обняла меня за плечи и улыбнулась мне, я дала волю смеху, игнорируя назойливые голоски в голове.

Я, словно белка, была вынуждена прятать про запас каждый найденный клочок любви. Никогда не знаешь, когда придет зима, во время которой даже эти обрезки будут в дефиците.

Улыбка соскользнула с маминого лица, когда мы подошли к выходу из конюшни.

Я проследила за направлением ее взгляда и поняла, о чем она думает.

— Прости, что не закрыла дверь. Я торопилась и из-за этого забыла.

Услышав это, она нахмурилась. Но тут же отшутилась:

— Вообще-то я даже рада, что это была ты. Но только в этот раз, — поспешно добавила она. — В дальнейшем будь внимательнее.

Только вот я была вполне уверена, что закрывала за собой дверь. Но, когда мы бежали обратно к дому, я почувствовала, что приврала не зря. Незачем было давать маме лишний повод для беспокойства. То есть, несмотря на ее очевидный мандраж, мы ведь по-прежнему были в Клируотере. Разве в этом городе может что-то случиться?

Мне стоило бы задаться вопросом: как я вообще могла с такого расстояния услышать, как Мэйси гремит своим ведром? Но эта мысль мне и в голову не пришла. А потом стало слишком поздно.

На следующее утро я впервые за несколько недель проснулась почти счастливой. Из-за новообретенной близости между мной и мамой улыбаться хотелось чаще, а школьные коридоры стали меньше давить на меня. Дойдя до своего шкафчика, Кейли прищелкнула пальцами:

— Блин, экономику в машине забыла. А я хотела на классном часе[7]посидеть поготовиться к тесту.

Вчерашняя напряженность между нами, похоже, прошла. Я не напоминала ей о ее вчерашней выходке, а она, в свою очередь, не заговаривала о моей.

— Хочешь, я с тобой схожу? — Одновременно с моими словами раздался предварительный звонок на урок.

Она быстро, насколько позволяли ее пятисантиметровые каблуки, засеменила к выходу.

— Нет, ты иди, — крикнула она через плечо. — Я всего на секунду.

В классе я уселась на свое обычное место. И хотя я специально пыталась не обращать внимания на уже собравшихся учеников, по-видимому, эта задача оказалась слишком сложной для моих аналитических способностей. Пять парней, три девушки. Хантера среди них не было.

Но я все равно всем улыбнулась.

Я зарылась в рюкзак в поисках тетрадки. Но даже так я почувствовала появление Хантера за несколько секунд до того, как он плюхнулся на стул Кейли рядом со мной.

— Здоров, — сказал он своим мягким голосом; сквозь пряди растрепанной челки его голубые глаза смотрели прямо на меня.

— Привет. — От волнения у меня внутри все затрепетало. Глупо. Это же просто парень. Ну ладно, не совсем так. Это парень, который, так уж вышло, понравился Кейли.

Кейли, которая вот-вот вернется, рассчитывая занять свое место.

Что бы там ни трепетало, а парню придется пересесть.

В этот момент Хантер скинул рюкзак на парту и положил на него голову. Закрыл глаза.

Мое сердце растаяло, превратившись в груду вязкой бесформенной массы. Он выглядел таким усталым, даже казался младше с этим веером темных ресниц под закрытыми веками. Его рот тоже смягчился. Мне вдруг ужасно захотелось провести пальцем по изгибу его верхней губы.

Ничего себе.

Меня настолько захватила эта безумная мысль, что, услышав в коридоре цоканье приближающихся шагов, я сначала не обратила на него внимания. Это было цоканье, которое издают туфли на каблуках.

О нет.

Я выпрямилась.

— Хантер, тебе придется… — меня прервал последний звонок, одновременно с которым я услышала тихое аханье с порога за моей спиной.

Кейли стояла в дверях, ее губы со свежим слоем блеска раскрылись от удивления. Она сделала два шага в сторону своей занятой парты и остановилась, неуверенно поправляя свою фиолетовую тунику, ее взгляд заметался между Хантером и мной.

— О Кейли! Хантер просто на минутку присел… — начала я, но меня снова прервали, на этот раз — миссис Стегмейер.

— Мисс Дэниелс, займите, пожалуйста, свободное место, если не хотите, чтобы я записала вам опоздание, — сказала учительница, выглядывая из-за журнала.

Взгляд Кейли на лишнюю долю секунды задержался на ее обычном месте, побудив меня к действию.

— Хантер, — прошептала я. Его ресницы взметнулись вверх. Под этим сонным взглядом голубых глаз выгонять его стало в сто раз труднее. — Эм, ты не против пересесть? Это место Кейли.

Он выпрямился, посмотрел на Кейли так, словно увидел ее впервые, и встал, стащив рюкзак со стола.

— Ага. Извини, — сказал он. Его глуповатая улыбка была лучшим из того, что он мог бы сделать для Кейли на прощание, я прямо-таки видела, как она растаяла. Хантер размашисто прошагал к той парте, за которой сидел в прошлый раз.

Кейли протиснулась на освобожденное место, пока миссис Стегмейер нетерпеливо барабанила ногтями по столу, и с глубоким вздохом опустилась на стул.