Быстрое продвижение немецких войск к Северному Кавказу и временная оккупация части его территории усилили сепаратистские и националистические настроения среди некоторых групп его населения. Выражая враждебные взгляды по отношению к советским властям, их лидеры, опираясь во многих случаях на уголовников и исламских фанатиков, пытались сплотить недовольных существовавшим порядком, организовывали террористические акты, уничтожали партийно-советский актив, призывали население к уклонению от службы в Красной Армии, дезертирству и прямой измене. Помимо этого, в некоторых случаях имела место широкая агитация за поражение Советского Союза и восстание в его тылу с целью оказания помощи Германии.

Значительная часть партийно-советских национальных кадров оказалась неустойчивой, а некоторые из них заняли откровенно пронемецкую позицию. Перед вступлением немцев они бросали работу, уходили на нелегальное положение или присоединялись к отрядам повстанцев. В их числе, например, оказался такой известный в то время человек, как чеченец А. Авторханов, профессор, работавший в институте языка и литературы, который при приближении немцев к границам Чечено-Ингушетии перешел на их сторону и организовал отряд для борьбы с партизанами.

Именно из таких людей в период недолгой оккупации части Северного Кавказа при поддержке немцев был создан ряд «национальных комитетов». Среди них следует назвать Карачаевский национальный комитет и Кабардино-Балкарский национальный комитет. Например, в состав последнего входили: князь С. Шадов (председатель комитета), князь Б. Шаков, К. Бештоков, А. Узденов, А. Пшуков, Д. Тевкешев и Ш. Шокманов. Двое последних членов комитета были эмигрантами и проживали до начала войны в Турции.

Таким образом, сотрудничество населения оккупированных территорий СССР с немецкой администрацией в форме политического коллаборационизма происходило: путем создания местных «национальных самоуправлений» или «национальных комитетов», которые фактически не имели никаких политических прав, а могли руководить только некоторыми сторонами экономической и культурной жизни своих народов.

Однако одной из особенностей немецкой оккупационной политики на территории СССР было то, что эти самоуправления и комитеты были организованы из людей, с которыми немцы столкнулись непосредственно после начала войны. То есть в СССР не было заранее подготовленной «пятой колонны». Ее отчасти должны были заменить представители антикоммунистической эмиграции, которые выехали из бывшей Российской империи в ходе и после окончания Гражданской войны. Со многими представителями этих эмигрантских кругов нацисты установили и поддерживали отношения еще до своего прихода к власти. В ходе же подготовки и после начала осуществления плана «Барбаросса» желание нацистов иметь в СССР действенную «пятую колонну» и желание эмигрантов вернуться на родину в качестве хозяев совпали.

Следует отметить, что политика немцев по использованию коллаборационистов на оккупированных территориях зависела от тех изменений, которые происходили в немецкой оккупационной и национальной политике. В отношении же мусульман СССР началом подобных изменений послужил так называемый немецкий кавказский эксперимент.

В конце 1941 — начале 1942 г. немецкое командование развернуло подготовку к наступлению на юге России и на Кавказ. Для достижения большего успеха были пересмотрены и некоторые методы оккупационной политики. Так, по замечанию немецкого историка Н. Мюллера, «если Прибалтику собирались онемечить, Белоруссию превратить в огромный пересыльный концлагерь, Украину сделать житницей… рейха, то на Кавказе нацисты предполагали провести «эксперимент» с предоставлением населению широких прав».[18]Однако для проведения подобной политики были необходимы посредники, которые и должны были создать у местного населения иллюзию получения этих «широких прав».

Другой особенностью этого эксперимента было начало организованного создания и использования «кавказских и тюркских национальных воинских формирований». Планы по их созданию в общем подразумевали, что со временем они должны стать ядром будущих «национальных армий независимых государств», в которых у власти будут эмигранты-посредники и некоторые местные коллаборационисты.

«Кавказский эксперимент» на начальном этапе должен был ограничиться только Кавказом: в последующем его предполагалось распространить на Казахстан и Среднюю Азию.

Поэтому в целях политического обеспечения «кавказского эксперимента» в конце 1941 — начале 1942 г. в Германии был создан ряд «национальных комитетов» (Туркестанский, Северокавказский, Азербайджанский, Грузинский, Армянский и т. п.), которые со временем в качестве правительств должны были переехать на «освобожденные немецкими войсками территории их государств». Пока же в обязанности этих организаций входили пропагандистское обеспечение всех немецких мероприятий в отношении данного народа, а также «представление его интересов» перед правительством Германии (главным образом это касалось положения «восточных» рабочих и бойцов «национальных» добровольческих формирований).

О текущих целях и задачах, которые ставило руководство каждого конкретного комитета, лучше всего свидетельствует его структура. Рассмотрим ее на примере Туркестанского национального комитета (ТНК) — одной из самых влиятельных национальных организаций на территории Германии.

Туркестанский национальный комитет был создан в августе 1942 г. на базе Туркестанского национального объединения — представительного органа среднеазиатской эмиграции — и имел следующую структуру.

I. Президент комитета — Вели Каюм-хан, узбек.

II. Генеральный секретарь президента ТНК — сначала узбек Карими, затем казах Канатбай.

III. Президиум ТНК (4 казаха, 3 туркмена, 2 киргиза, 2 таджика и 3 узбека).

IV. Отраслевые отделы комитета:

1. Здравоохранения (руководитель — Карими) — подготовка и использование врачей и санитарного персонала.

2. Научный (узбек Салими, затем узбек Осман) — сбор материалов, касающихся истории, географии, этнографии и культуры Средней Азии и Казахстана.

3. Военный (узбек капитан Б. Хайит) — представление интересов туркестанских добровольцев перед генерал-инспектором восточных войск, осуществление связи комитета с туркестанскими добровольческими формированиями, а также внесение предложений по набору и обучению туркестанских офицеров.

4. Военнопленных (казах Лукин) — забота о военнопленных-туркестанцах.

5. Обеспечения и снабжения гражданских лиц (узбек Нур-Мамед) — забота обо всех находящихся в Германии рабочих-туркестанцах.

6. Попечения (казахи Нур-Байак и Нури-бек) — забота о размещении и обеспечении беженцев и семей бойцов добровольческих формирований.

7. Духовный (казах мулла Оросман) — подготовка мулл. Кроме того, при отделе имелся инспектор — обер-мулла узбек Н. Накиб-Ходжа, который осуществлял сотрудничество с муллами, находившимися в добровольческих формированиях.