Подгоняя себя этими мыслями, замираю у ее подъезда. Знакомый внедорожник из прошлой жизни припаркован на обочине. Взять бы сейчас биту да разнести вдребезги ему лобовуху. Первая мысль тут же откинута прочь. Он только этого и ждёт. Окончательно меня уничтожить. Не получит!

Сволочь! Киреев…

Его имя ввергает в страх всех, кто хоть мало-мальски выбился в средний бизнес и выше. Андрей сметает все на своем пути, перешагивает через людей, рушит жизни достигая своих целей. Я уже проигрывал ему дважды. Третьего не будет.

Делаю уверенный шаг к подъезду и сбоку слышу:

— Тимур Русланович? — удивленный голос типа, которого я так ненавидел в свое время. Он ничем не лучше отца моей Крис. Он и Киреев два человека, которые держат предпринимателей в страхе. Удивительно, что мой отец ещё смог в своё время дать им отпор. С тех пор между нами и ними шла тихая безмолвная, но неутомимая борьба. В которой они победили.

— Громов, — поправляю его.

— Да? — удивленно приподнимает бровь Петр Михайлович. - Думаешь, что с новой фамилией жить станет проще? - злорадно ухмыляется.

— А вам-то какая разница? — не собираюсь отвечать на его вопросы. Получил своё, так пусть радуется. У меня теперь новая жизнь.

-Живешь рядом? - с наездом спрашивает. Напрягаюсь. В руке шикарный букет, небольшой пакетик из брендового ювелирного магазина, одет подобающе. Так и поднывает задать новый вопрос.

-На день рождения идете? - киваю на роскошь. Он смеётся.

- К невесте, - с гордостью. - Скоро свадьба. Объединение лучших семей, - добавляет добивая. Разворачивается и уходит в сторону подъезда, где живёт моя Крис. Меня осеняет. Ярость захватывает сознание. Дыхание спирает. Сжимаю кулаки до побелевших костяшек. Беру себя в руки. Иду прочь.

Только вот ноги снова не идут. Когда дело касается этой женщины разум, тело и чувства живут самостоятельно, устраивая хаос внутри меня.

Нашел лавочку у соседнего подъезда, сел и просто согнулся пополам, обхватив затылок ладонями. Скрестил пальцы, сдавил сильнее в попытке унять пульсирующую боль. Она выходит замуж… То есть ребенка мне было мало, да, вселенная?! Ты решила меня окончательно добить?!

Играясь пальцами с зажигалкой, съехал по спинке ниже, по привычке уставился в небо. Оно меня успокаивает. Кристина не может выйти замуж за этого мерзкого склизкого типа. Я знаю свою женщину, это точно не про нее.

«Но ведь все меняется» — услужливо подсказывает подсознание. — «Ты же вон, женился. А она мать-одиночка. Ей тяжело».

— Арр!! Что ж все так сложно то! — злюсь на себя за долбанную нерешительность. Поднимаю взгляд на громкие мужские голоса и съезжаю еще ниже по скамейке, чтобы Петр и старший Киреев меня не увидели.

— Все будет нормально, не ной, — жестко заявляет Андрей. — Я легко дожму строптивую дочь, и мы сыграем шикарную свадьбу. Но ты бы мог и сам постараться. Она же баба. А бабе нужна ласка, тепло и нежность. Найди подход. Идеально, если ты сделаешь это через ребенка. Тогда она точно поплывет. А иначе я начну сомневаться в твоих намерениях, Петр. А ты знаешь, что бывает, если я перестаю верить людям, — в голосе столько льда, что передернуло даже меня. — Поехали отсюда. И так слишком много времени потеряли на пустой болтовне.

Как только внедорожник Киреева исчез за углом дома, я сорвался с места и пулей долетел до ее квартиры. Завис с занесенным кулаком, чтобы постучать. Отдышался, сделал вдох и заметил, что дверь открыта. Толкнул. Шаг через порог и надрывное рыдание любимой женщины буквально сносит меня к стене. Ударяюсь лопатками и не верю своим глазам. Я не видел Кристину такой даже после своей измены. Девушка сидит в углу прихожей на груде обуви. Она прижала к себе колени, обняла их руками и зубами до крови вцепилась в кожу на тыльной стороне ладони. Из комнаты равнодушно выглянула няня. В ее взгляде промелькнуло некоторое возмущение, но увидев меня, неприятная тетка тут же скрылась и даже дверь за собой закрыла.

«Надо проверить и сменить!» — отметил мозг. Нечего делать этой особе рядом с моим ребенком.

— Тише, — присаживаюсь на корточки, касаюсь пальцами ее волос. Крис не реагирует, и я просто сгребаю ее в охапку, поднимаю с пола, подхватываю на руки и на кухне сажаю к себе на колени. — Маленькая моя, — знала бы она, как хочется прикоснуться к ней губами, собрать эти огромные слезы, напомнить, что я люблю ее. Не переставал ни единого дня. — Крис, детка, успокойся, — прошу в собственном бессилии.

Раньше у меня был целый арсенал способов, как успокоить женщину. Сейчас полное ощущение, что я все забыл. Ее запах совсем не изменился, ее голос, ощущение тепла, которое вызывает ее присутствие. Сердце все так же бешено бьется рядом с ней. Между нами чертова пропасть в три года! Поверит ли моя девочка, что я изменился? И действительно ли я так изменился?

— Все, все, — невесомо касаюсь губами ее виска. Не сдержался и от этого словил легкий приступ эйфории.  — Я рядом, слышишь? Я помогу, Крис, — моя женщина, а она моя и это не обсуждается, подняла свои красивые карие глаза и растерянно моргнула влажными ресницами. — Привет, — стараюсь улыбнуться. До нее будто только дошло, у кого на груди она ревела.

— Ты? — зрачки заполняют радужку и любимые глаза становятся почти черными.

— Я, — приближаюсь к ее лицу залипая на искусанных алых губах.

В груди горит, воздуха не хватает, в голове хаос, раненая душа бьётся в агонии, я чувствую себя птичкой, загнанной в клетку и поставленной на угли. Пытаюсь успокоиться, взять себя в руки, но не выходит. Ноги немеют, силы покидают, колени подгибаются, и я спускаюсь вниз по стене. Слезы льются из глаз беспрерывным потоком, рыдания прорываются наружу, сердце рвет на куски.

Огненное пламя сжигает дотла все светлое, что было в прошлом, все хорошее, что оставалось сейчас. У меня больше нет папы. У меня больше нет поддержки. Мой единственный родитель стал злейшим врагом. Отец чудовище, уничтожающее все, к чему притронется. Теперь он в открытую взялся за меня. От него не уйти, от него не убежать, он везде достанет и заставит сделать так, как решил и этого не отменить. Киреев выдаст меня замуж за такого же опасного и жестокого человека, коим является сам.

Петр Михайлович Чернышов ничем ему не уступает, а сынок так вообще, превзойдет обоих этих мужчин. У Петра-младшего помимо избалованности и вседозволенности, привитых с детства, ещё имеется ряд психических расстройств. И мне сказали четко, что за отца отдают меня, а если я не рожу ему сыновей, то младшему Чернышову достанется моя дочь, как только той исполнится восемнадцать и уж он на ней оторвется. А я не смогу больше родить! Не смогу! Как же мне плохо! Просто невыносимо… Я не могу выбраться из этого всего…

Лёгкие касания, искренняя поддержка, сочувствие и сопереживание. Страх за меня. Чужие эмоции врываются в сердце, круша оборону, даря надежду и любовь. Я их впускаю. Впитываю, как губка воду, насыщаюсь, наполняюсь ими. Поддержка. Она нужна мне, как воздух, как вода в пустыне, как солнце поутру. Меня убаюкивают с такой нежностью, что дыхание замирает. У меня забирают всю мою боль. Становится легче.