вам урок!».

Позакрыли ставни, двери на засов —

«Не кукуй, кукушечка, у драгих часов».

– Если дело стало только за Зарёй.

Посидим – поокаем. Там и на покой, —

Говорили сестры девушке слова.

Но сердечко ноет, кругом голова.

Ставни пораскрыли, воздуха пустить…

– Сестры дорогие, как мне вас простить?

Для чего неволите, для чего засовы.

Я же слово верное дать была готова.

Побежала на реку, там уже темно.

– Подождите, Солнышко, Ветры, заодно.

Дайте мне секундочку, цветиком махнуть.

Только лишь махнула, тут же разом – жуть.

Смерчи ходят грозные. Туч чернее нет.

Ни Луны, ни солнышка. Мрак один. Вот свет:

То цветочек светится Аленький в ночи.

– Друг ты мой сердечный, что же ты молчишь?

Где тебя найти мне? Как бы отыскать?

Ветром ветви хлещутся. Велено: стегать.

Тут цветочек Аленький ярче засветил,

И вперед над тропочкой, тихо полетел.

Девушка за светом, через лес бредёт:

– Где ты, друг мой милый, – чудище зовёт.

У колодца, с чистою, родника водой,

Умирало чудище с чистою душой.

Девушка заплакала: – Добрый милый друг!

Я тебе невеста, будь ты мне – супруг.

Набрала водицы, чуть лишь полила,

И забилось сердце. – Я к тебе пришла!

Лишь сказала речи, сразу из-за туч,

Засветило солнышко, выше горных круч.

Ветры успокоились, расцвели цветы.

А на месте чудища – диво, красоты:

Парень светлоокий, с русой головой.

– Милая вернулась! Я теперь живой.

И не стало чудища, нет в краю том бед,

И живут там милые много, много лет.

Просто зачарованным был тот самый край,

До поры до времени. Вот про это знай.

«До поры до времени… коли, кто полюбит…,

Да за душу добрую», – говорили люди.

Чудище – не чудище, а царевич сам.

Ну, теперь расставили всё. И, по местам.

Подарки для Вики

Огнями елочка сияет.

На веточках ее сидят:

Ежиха с Ёжиком – для дома,

Царевна с принцем – для знакомых,

Для птичек – яркий виноград.

Лук – Чипполино, с огурцами

Зелеными здесь, подружились.

Снежинки кругом, кружевами.

Оборки из зеркальных шишек.

Здесь дождик разноцветный пляшет.

Бегут огни до самой пики.

И прячет Дед Мороз подарки

Под этой ёлочкой для Вики!

Их Вика там сама найдет.

– Ура! Спасибо, Новый год!

Сказка про Пиявочку

   Жила в одном пруду маленькая Пиявочка. У неё было много друзей: карасики, лягушата, водомерки, стрекозы… Вообще, пиявочек в том пруду было много, но они были другого цвета – темнее, и полосочек рыжих, на их спинках не было. Тем не менее все они были её приятельницами. Пиявочка была весёлая, поэтому друзей у неё было много-премного.

Зимой прудик замерзал. Лёд накрывал его от края и до края. Только подводным жителям воздух так же необходим, как мальчикам и девочкам.

 Вода, зимой, становилась холодной, но не этого боялись жители пруда. Лёд не пропускал воздух, который, растворившись в воде, позволял дышать подводным жителям. Без воздуха не хотелось играть, а хотелось всё время спать.

 Одна старая КарАсиха рассказывала, что однажды из-за толстого льда и недостатка кислорода заснула половина жителей пруда, а когда лёд растаял, то вместе с половодьем унесло всех, кто крепко спал. Про них говорили, что они попали в большую Реку, или даже в Океан.

 Пиявочка спрашивала у всех взрослых: «– Что такое Океан?». Только никто не мог ей толком объяснить. Ей очень понравилось слово – Океан. Так могло называться что-то огромное, сильное и очень доброе. Пиявочка была большая мечтательница, и всякий раз перед сном старалась представить себе, какой он – Океан.

 Летом Пиявочка спала только ночью, а зимой – спать хотелось даже днём.

***

   Как-то зимним днём, перед очередным сном, свернулась наша Пиявочка калачиком, и только собралась помечтать об Океане, откуда ни возьмись выскочили стайкой мальки-первогодки.

– Хватит спать, соня! Там прорубь большую сделали. Айда с нами! Говорят, какой-то взрослый Чудак-человек ныряет в воду. Там столько наших. И воздуха – сколько захочешь!

– Я с вами! – поспешила проснуться Пиявочка.

   И, распрямившись во весь рост, рыжей ленточкой помчалась наперегонки с мальками к новой большой проруби.

   Это был какой-то праздник!

   Солнце проникало в воду, которая переливалась под его лучами и была такой прозрачной, какой никогда не бывает летом.

   Толпы жителей пруда прогуливались возле проруби. Молодняк бесстрашно лез на открытую местность, а некоторые даже выпрыгивали из воды и серебряными блёстками плескались на солнышке. Бывалые жители пруда держались поодаль от края проруби.

– Ещё неизвестно чего ждать от этой большой проруби. Один раз через такую прорубь половину пруда выловили. Даже Мудрый Карась угодил в сачок. Хотел перед молодыми рыбками стариной тряхнуть. Спасибо, что сачок хлипким оказался. Сломалась палка под его тяжестью, и плюхнулся Карась обратно в воду. Но, то ли что повредил себе, то ли воздух какой в ту пору оказался над прудом, только с тех пор Карась стал много чего знать, и даже несколько слов на человеческом языке понимает: «ничего себе» и «ёшкин кот». Если что-то спросить у него теперь – по-простому ни за что не ответит. Либо – «ни чего себе», либо – «ёшкин кот» – а там толкуй, как хочешь. От того Мудрым и прозвали, – вспоминала старая КарАсиха.

   Пиявочка историю про Мудрого Карася знала, но прорубь её ничуть не пугала. Наоборот, глоток свежего воздуха после духоты, заставил заиграть ярче все краски вокруг. Стало весело и смешно.

   Из-под воды было видно, как у края проруби готовился окунуться большой человек. Он подошёл в воде, снял толстое полотенце и тапочки, и стал аккуратно погружаться в прорубь. А потом он поплыл.

   «Он такой большой, по сравнению со всей прудовой мелюзгой, такой смелый, сильный и непременно добрый, как будто он из Океана», – подумала Пиявочка.

   Рыбёшки бросились врассыпную от человека, и только она поплыла ему навстречу.

   «– Ты куда? Вернись, дурёха!»

«– Передышала кислородом! Держите её», – слышала она со всех сторон.

   Но Пиявочка точно знала, что должна плыть к этому большому человеку, который