Трубку тут же подняли.

– Бахрушин слушает!

– Добрый день, полковник, – бросил в микрофон Борис Рублев.

– Кто это меня спрашивает? – послышался чуть недовольный вопрос.

– Не ожидали, полковник, что вас побеспокоит какой-то майор?

– А, Борис Иванович! Сколько лет, сколько зим! Ну, как жизнь, Комбат, как дела?

Голос Бахрушина мгновенно изменился. Он поудобнее устроился в жестком кресле, лишь только узнал голос звонившего.

– Да так, ничего, полковник… Жизнь идет, а я вместе с ней. Куда-нибудь да дойдем…

– А чего ты не говоришь, Борис Иванович, «служба идет»?

– Нет же у меня никакой службы. Вы же знаете, полковник, я не служу.

– Знаю, знаю. Только не говори, Борис Иванович, расхожую фразу «Служить бы рад, прислуживаться тошно!».

– Вот вы, полковник, и ответили – сами на свой же вопрос.

– Я заранее знал ответ.

– Все-то вы заранее знаете! Слишком уж вы какие-то осведомленные.

– Не слишком, – в сердцах пробубнил Бахрушин, – хотелось бы знать намного больше.

– Куда уж больше? А чем вы, собственно, заняты, Леонид Васильевич?

– Делами всякими. Вот только сейчас бумажки просматривал…

– Что, перекладывали из одной стопки в другую? – хохотнул в трубку Рублев.

– Не совсем.

– Как же, поверил я…

– Из одной стопки взял, а вот положить в другую рука не поднимается.

– Ясно.

– А у тебя что новенького?

– Все по старому, полковник.

– Раз звонишь – дело есть?

– Да не поверите, Леонид Васильевич, просто так. Открыл блокнот, увидел ваш номер и решил позвонить. Обещал же…

– Небось, звонил не мне, – хмыкнул в трубку Бахрушин, – а какой-нибудь длинноногой даме.

– Скажете…

– Ее дома не оказалось, а вторую, запасную, завести себе не удосужился. Тоска тебя и заела. Вот и позвонил мне.

– ..позвонил…

Комбата даже передернуло: уж слишком прозорлив и недалек от истины, как всегда, оказался полковник ГРУ Леонид Васильевич Бахрушин. Словно бы в самом деле, Бахрушин знал, что за пять минут до звонка ему Комбат пытался связаться со своей женщиной.

– Правда, она глаза режет, Комбат.

– Есть вещи, о которых не говорят.

– Или ждал ее, ждал, а она не пришла? Не может?

– ..уехала в командировку.

– Причина уважительная, конечно, если не врет, – пошутил Бахрушин. – Так ты ничем не занят, Борис Иванович?

– Собственно, ничем.

– А что, если мы встретимся? – предложил полковник Бахрушин, прекрасно понимая, как многим он обязан этому немногословному, спокойному, уверенному в себе майору, бывшему командиру десантно-штурмового батальона.

Да, Бахрушин за вертолет получил от начальства благодарность, а один из генералов даже был награжден. А Комбат не получил ничего, хотя, собственно говоря, он ничего и не просил, ничего не требовал. Бахрушин тогда, после Таджикистана, предложил Рублеву пойти служить к нему в ГРУ, но майор Рублев наотрез отказался, сказав, что ничего в этом не понимает и вообще следить, ловить кого-то он не желает. На этом тогда разговор полковника и майора закончился. Расстались они настоящими друзьями, обменявшись крепкими мужскими рукопожатиями и похлопыванием друг друга по спине.

– А что, Борис Иванович, если я к тебе прямо сейчас подскочу?

– На чашку чая?

– Ну да, можно и на чашку чая, а можно и на что-нибудь другое.

– Какие вопросы, полковник? Буду ждать, – Тогда я минут через сорок – у тебя.

– Вот и хорошо, – хмыкнул в трубку Комбат, – будет хоть с кем вечер провести.

– Мне прихватить с собой чего-нибудь?

– Огненной воды.

– Можно и огненной воды, чисто мужской напиток.

– Только не берите, полковник, водку «Белый орел».

– А что ты предпочитаешь?

– Я к спиртному, честно говоря…

– Знаю, не рассказывай, Борис Иванович – равнодушен.

– Да не равнодушен. А отношусь с пристрастием. Люблю хорошую простую русскую водку и не переношу все эти «Абсолюты», «Петроффы», «Смирноффы» и прочую гадость.

– Тогда я их и не стану привозить, захвачу чего-нибудь стоящего.

– Ну все, тогда жду.

– Никого больше не будет? – в конце разговора осведомился полковник Бахрушин.

– Вроде бы никого, дама же с большой грудью в командировке.

– Тогда еду.

Комбат, положив трубку, потер руки и занялся быстрым приготовлением закуски.

Что-что, а собрать нехитрую закуску на стол Борис Рублев умел мастерски. Он даже мог, по мнению Андрюши Подберезского, сварить кашу из топора и накормить ею весь батальон. Ну, если не весь, то тех, кто не на посту.

В холодильнике имелись мясо, колбаса, были огурцы и помидоры. Здесь же стояли, как патроны в обойме, пять одинаковых бутылок водки. Так что топор, лежавший под кухонным шкафчиком остался в неприкосновенности.

«А он ничего мужик, только слишком уж головастый, слишком много знает. А так ничего… И анекдоты классно рассказывает. Даже за одно это Бахрушина можно уважать. А еще полковник хорош тем, что не во всем похож на кадрового военного. А на кого он вообще похож?» – задал себе вопрос Борис Рублев.

Задал, но ответить не смог. Единственное сравнение, которое он смог изобрести, так это то, что Бахрушин из ГРУ больше смахивает на бухгалтера какого-то коммерческого предприятия, занимающегося не слишком чистым бизнесом, чем на полковника. Наверное, если бы Бахрушин в самом деле занимался бизнесом, то был бы очень богат. Ведь он крайне осторожен, предусмотрителен и хитер. Вообще-то таких людей, как понимал Комбат, лучше держать в друзьях. И не дай бог, если такой друг превратится во врага! Тогда его уже не остановишь. Он найдет уязвимое место и нанесет удар – не сильный, но очень точный. Как говорится, Бахрушин будет бить не в бровь, а прямо в глаз. И после такого удара оправиться будет крайне трудно.

Комбат все это понимал, чувствовал, но Бахрушин ему нравился. Слишком уж он был какой-то не правильный военный и в то же время не гражданский, а его рассуждения о политике, да и вообще о жизни, о жратве, о водке очень нравились Комбату, хотя и не могли поколебать его собственные убеждения. Но тем не менее, даже независимо от твердости своих личных пристрастий, кое-какие фразы полковника Бахрушина Комбат уже взял на свое вооружение. И одна из этих фраз была такой:

«Чем больше бумаги, тем чище задница».