что ломают в щепы. Чуть позади умирающего ещё несколько тел, все в крови, некоторые так же бьются в предсмертных судорогах.

— Две минуты сорок пять секунд. Он на прямой линии.

Судороги слабеют с каждой секундой, пены больше нет, кончики пальцев делают последние несколько движений и отпускают сломанную деревяшку, глаза замерли, уставившись в потолок. Прекращение дыхания, остановка сердца.

— Две минуты пятьдесят пять секунд с момента нападения. Клиническая смерть!

Джонс начинает отчет:

— Десять, девять, восемь, семь, шесть...

На счёт «два» мёртвый человек в луже собственной крови делает судорожный вздох. Смит подаётся вперёд, ловя каждое движение заражённого.

— Готов!

Глаза часто моргают, ещё несколько судорожных вздохов, раненый шевелит руками, поднимает дрожащую голову, шарит ладонями по луже собственной крови, упирается в пол, медленно и неуверенно пытается сесть. То же самое происходит и с лежащим поодаль белым парнем в форменном фартуке и кепке, кажется, продавцом из кафе.

— Чёрт, жаль, звука нет...

Полному мужчине с разорванным горлом всё же удаётся сесть, пусть и не с первой попытки. Короткая пауза, чтобы перевести дух и оглядеться кругом, затем медленно приподняться на полусогнутых ногах, левая рука инстинктивно тянется к зияющей ране на шее. Смит поворачивается к группе медиков в полевой форме:

— Каковы параметры пострадавшего в данный момент?

— Быстро ускоряются, мистер Смит. Температура под сорок три – сорок пять градусов по Цельсию, дыхание приблизительно шестьдесят пять – шестьдесят восемь в минуту, пульс вообще за сотню.

Объект наблюдения на некоторое время застывает неподвижно. Позади пытаются встать продавец из кафе и ещё несколько заражённых. Смит наводит лазерную указку на разорванный костюм толстяка.

— Смотрите все — здесь и вот здесь, видите, как висит на нём одежда? Будто костюм стал ему на пару размеров больше за эти минуты.

— Так и есть, со времени нападения, меньше чем за пять минут, он потерял от двадцати пяти до тридцати фунтов жира на животе и боках, адипоциты словно сгорели. Уверен, что у более худого трансформация займёт больше времени: парень из кафе позже пришёл в себя, хотя ранили их одновременно, — подытоживает Джонс.

— Пять минут!

Кратковременный ступор позади, пострадавший уверенно стоит во весь рост, озираясь из стороны в сторону, камера скрытого наблюдения на долю секунды выхватывает его глаза. Вот он увидел или услышал что-то, секунду медлит, потом срывается с места и бежит, сначала медленно и неуверенно, затем всё быстрее и быстрее.

Джонс останавливает хронометр, сделав пару пометок в планшете.

— Он готов. Вполне себе живой: сердце бьётся, лёгкие качают воздух, рана на шее запечатана, но он уже готов. Он уже с ними. И не только он.

— Мисс Томпсон, отправьте копию этой записи в Пентагон и Лэнгли вместе с комментариями специалистов.

— Уже сделано.

— Хорошо, теперь дайте мне мэра по прямой линии.

— Не могу выполнить, мистер Смит, мы не можем найти ни мэра, ни кого-либо из его команды. Только что сообщили, что он со своим кортежем выехал на южные окраины, как сказал, для контроля над действиями полиции. Последний сеанс связи с ними был десять минут назад, кто-то из охраны запрашивал срочную помощь и…

— Идиот, я же предупреждал!

— Что делать дальше? Продолжать поиски мэра?

— Не тратьте сил. Дайте мне любого его зама, кого найдёте, хоть секретаршу, и пусть шагу не смеет сделать без моего приказа! Почему до сих пор работают городские телеканалы и мобильная связь? Где глушилки?

19. В осаде

— Готово!

Эл Джей вставляет новую ленту и торопливо отскакивает назад, зажимая уши ладонями. Браунинг ревёт, как чёрт, выбрасывая из раскалённого ствола длинные рубиново-красные копья трассеров, разрывающих в клочья троих зомби, запутавшихся в многорядной спирали Бруно.

— Давай ещё, ублюдки!

Уоллес отпускает пулемёт и заливисто хохочет, любуясь результатами своей работы.

Это уже восьмая атака, в восьмой раз живые мертвецы, заполонившие окрестные кварталы, лезут на приступ виллы Большого Джо. С тыла их расстреливают из дробовиков и автоматов охранники во дворе, а тех, что лезут в лоб на стену и ворота, Уоллес берёт на себя. Иногда он меняет прицел, чтобы пройтись огнём по улице, сметая короткими точными очередями всё новых и новых живых мертвецов, орудующих у разграбленных домов и разбитых машин.

Жарко. Жар идет не с прокопчённого неба, а с истерзанной пожарами земли, от десятков горящих домов у подножья холма. Джей чуть ли не каждую минуту плещет себе на лицо и голову водой из бутылки, но помогает не особо. Дым ест глаза.

— А ну-ка!

Очередь на три патрона сносит голову женщине, терзающей зубами тело в синей форме подле опрокинутой вверх колёсами полицейской машины.

— Дай-ка один с тунцом, пацан!

Джей подаёт напарнику огромный рыбный сэндвич, затем открывает бутылку тёмного пива. Уоллес любит воевать с комфортом, и задача второго номера этот комфорт обеспечивать да вовремя заправлять в пулемёт новые ленты из стальных коробок. Сам он тоже торопливо жуёт бутерброд с дорогущей салями, но вкуса не чувствует совершенно.

Ворота закрыты, на площадке перед виллой стоят в готовности несколько внедорожников. Хлоя по-прежнему внизу, на кухне, орудует армейской рацией, управляя действиями мобильных бандитских групп. Джей уже давно отбросил надежды улучить момент и сбежать вместе с ней или хотя бы сбежать в одиночку. Уоллес без затей пристрелит его при попытке дезертирства, а если и не пристрелит, так охрана виллы не выпустит наружу. А если и выпустят, то долго ли он продержится там, за высокой стеной, в одиночку и без колёс? Вот если бы угнать один из этих джипов…

Они сидят на крыше уже час, и за этот час Джей много чего видел в свой маленький бинокль. Он видел, как быстро появлялись живые мертвецы, идущие с южных окраин целыми толпами. Видел, как они буквально выпотрошили переполненные дешёвые многоэтажки, как останавливали своими телами машины на улице, вытаскивали пассажиров и тут же рвали им глотку. Видел он и тех, кто с оружием в руках пытался противостоять этой волне кровавого безумия — не уцелел никто, в том числе и несколько копов, приехавших из центра.

Убитые повсеместно встают на ноги, копы тоже, и Уоллес добивает их длинной очередью с особенным удовольствием, повторно они не оживают. Этот факт больше всего озадачивает Джея — почему убитые второй раз больше не встают? Нет, конечно, хорошо, что живых мертвяков можно прикончить обычной пулей и в голову целить не обязательно,