украинцы и белорусы, латыши и казахи и много других бойцов. Перед самым наступлением прибыло в войска пополнение - сибиряки и уральцы.

В канун наступления командующий Западным фронтом генерал армии Георгий Константинович Жуков направился к войскам. Приехал сначала как раз к уральцам. Рослый уральцы народ, красивый.

- Здравствуйте, товарищи бойцы!

- Здравия желаем, товарищ командующий!

Поговорили о том о сём.

- Как настроение?

- Боевое, товарищ командующий!

- Как доехали?

- Люксом, люксом!

А сами в теплушках ехали.

- Готовы идти в наступление?

- Готовы, товарищ командующий!

- Ну что же, удачи, товарищи. До встречи на поле боя!

Простился Жуков с уральцами, поехал в дивизии к сибирякам. Ядрёный сибирский народ, смекалистый.

- Здравствуйте, товарищи бойцы!

- Здравия желаем, товарищ командующий!

Пошли разговоры о том о сём. Как настроение? Как доехали? Как вас тут встретили? И наконец:

- Готовы идти в наступление?

- Хоть сию минуту, товарищ командующий!

- Ну что же, удачи, товарищи. До встречи на поле боя!

Поехал Жуков в полки к москвичам.

- Здравствуйте, товарищи бойцы!

- Здравия желаем, товарищ командующий!

И тут разговоры о том о сём. О Москве, о войне, о московской хватке. Закаленный народ москвичи. В боях и в защите стойкий.

Смотрит Жуков на москвичей:

- Ну как, товарищи, готовы идти в наступление?

- Заждались, товарищ командующий!

Объехал Жуков другие дивизии. Встречался с казахами и белорусами, с латышами и украинцами. Побывал у рязанцев, у каширцев, у туляков. Всюду один ответ. Скорее ударить по лютому зверю. Скорее разить врага. Ехал Жуков назад, на командный пункт, смотрел на снег, на поля Подмосковья.

«Момент наступил. Самый момент», - рассуждал Жуков.

Доложил он в Ставку Верховного Главнокомандования, что готовы войска к наступлению.

Дала Ставка приказ к боям.

ХОДИКИ

Наступает Советская Армия. Отходят фашисты, сжигают всё на своём пути, минируют.

В одном из уцелевших крестьянских домов временно разместился штаб генерала Константина Константиновича Рокоссовского. Прославилась армия Рокоссовского в боях за Москву. Герои-панфиловцы сражались именно в этой армии.

Очистили сапёры дом от фашистских мин. Штаб приступил к работе. Рокоссовский, начальник штаба армии генерал Малинин и член Военного совета армии генерал Лобачёв склонились над картой. Нужно подготовить и передать войскам срочные распоряжения.

Однако в избу то и дело входят различные люди. Свои же штабные работники рады поздравить генералов с успехом, от местных жителей поблагодарить за освобождение, офицеры из штаба фронта - за сводками новостей.

Отрывают от срочной работы посетители генералов. Ко всему - приехали корреспонденты. Много и разные. Просто журналисты, фотокорреспонденты и даже один кинооператор с огромным штативом и неуклюжей камерой. Набросились корреспонденты на генералов, как соколы на добычу. Особенно усердствует фотокорреспондент.

- Подойдите, подойдите сюда поближе, товарищ командующий! - командует Рокоссовскому.

- Присядьте, товарищ генерал, присядьте. - Это к начальнику штаба генералу Малинину.

- Привстаньте, товарищ генерал, привстаньте. - Это к члену Военного совета генералу Лобачёву.

Машет руками, командует. Словно не они здесь генералы, а он генерал.

Посмотрел на корреспондента генерал Малинин. Человек он резкий, вспыльчивый. Шепчет Рокоссовскому:

- Гнать их отсюда, товарищ командующий!

- Не деликатно. Нет, нет, - шепчет в ответ Рокоссовский.

Висят на стене часы-ходики. Тик-так, тик-так… - отбивают время. Пропадают дорогие минуты у генералов. Часы старые-старые. Циферблат со щербинкой. Одна стрелка чуть-чуть подогнута. Вместо гирь висят мешочки с какими-то грузилами.

Глянул Рокоссовский на ходики, затем на корреспондентов и говорит:

- Дорогие товарищи, только очень прошу, не прикасайтесь и не подходите близко к часам, они заминированы.

Сказал и хитро глянул на генерала Малинина.

«Как заминированы! Тут всё проверено», - хотел было сказать Малинин. Однако Рокоссовский делает ему знак: молчи, мол, молчи.

Промолчал генерал Малинин. Понял, что Рокоссовский решил припугнуть журналистов.

- Заминированы, - вновь повторил Рокоссовский.

Рассчитывал Рокоссовский - уйдут журналисты. А те и не думают.

По-прежнему больше других старается фотокорреспондент:

- Станьте сюда, станьте сюда, товарищ командующий…

- Передвиньтесь чуть-чуть. Левее. Левее. Ещё левее. Отлично. Благодарю. - Это к генералам Малинину и Лобачёву.

Затем совсем вплотную подошёл к ходикам. Изловчился и снял так, что на одном снимке и генералы, и ходики.

- Осторожно, они заминированы, - вновь говорит Рокоссовский.

- Ничего-ничего, - отвечает фотокорреспондент. - Это даже ещё интереснее. Редкостный будет снимок.

Щёлкнул отдельно ходики. Повернулся опять к генералам. И другие журналисты идут в атаку. И эти терзают военачальников.

Так и не получилось ничего с выдумкой у Рокоссовского. Развёл он руками, посмотрел на Малинина, на Лобачёва:

- Не ожидал!

Повернулся к корреспондентам. Руки поднял:

- Сдаюсь!

Пришлось Малинину «взяться» за журналистов.

Ушли журналисты. Усмехается Рокоссовский:

- Ишь, боевой народ.

Глянул на ходики.

Тик-так, тик-так… - отсчитывают время ходики.

ПРИБЫЛ

Было это перед самой войной. Павел Коркин, житель подмосковного села Бабкино, отбывал солдатскую службу на Дальнем Востоке в стрелковой дивизии полковника Белобородова.

Жили солдаты рядом с рекой Уссури. Широка, полноводна, быстра Уссури...

Отличился солдат в учениях, дали ему краткосрочный отпуск домой в награду.

Пишет Коркин родным письмо: «Ждите, еду. Ваш Павел Коркин».

Не уехал тогда солдат. Задержала его война. Лишь напрасно письмо отправил.

Осенью 1941 года дальневосточная дивизия полковника Белобородова в числе других войск была переброшена под Москву, на помощь защитникам советской столицы. Отличились в сражениях дальневосточники. Заслужили гвардейских званий.

И вот теперь вместе со всеми гвардейцы Белобородова громили фашистов, гнали врага на запад. Через несколько дней наступления солдаты вышли к берегу Истры, к Истринскому водохранилищу.

Истра, Истра... За Истрой - Бабкино. Смотрит Коркин - родимый край. Справа плотина Истринского водохранилища. Впереди возвышенный берег Истры. Берег лесистый, с крутыми склонами. Хорошо здесь держать оборону. Засели на нём фашисты. Открыли огонь по нашим.

- Ура! - кричит Коркин.

Бросились наши войска в атаку. Не страшны им огонь и взрывы. Вот-вот и ворвутся на правый берег. И вдруг водяной вал высотою в четыре метра обрушился на советские части. Отпрянули наши солдаты. Это фашисты взорвали плотину Истринского водохранилища. Забурлила, устремилась вода вперёд. Разлилась, раздвинулась Истра. Смотрит Коркин: не Истра - река Уссури. Да где Уссури - вместе Амур и Волга.

Остановилось успешное продвижение.

- Рус, цурюк! Рус, назад! - голосят фашисты.

Охватила Коркина злость. Глянул солдат налево, направо. На тот берег крутой, вдали:

- Братцы, вперёд! Братцы, не трусь! Братцы, вплавь на подручных средствах!

Ожили солдаты. Бросились к