Я обосновываю серьезное и продолжительное изучение литературы как наилучшей подготовки к погружению в глубины человеческой души следующими семью причинами:

1. Вдумчивое изучение литературы повышает нашу способность «читать» метафорическую природу поведения, паттернов и мотивов. Выявление паттернов нашего поведения – это единственный способ отыскать их первопричины и разобраться с ними.

2. Серьезное изучение литературы помогает нам составить нашу собственную энциклопедию души, наш кладезь образов, которые проводят параллели и создают аналогии, расширяют горизонты, иллюстрируют собой наши общие проблемы в более широкой перспективе. Как мы увидим в главе 5, в конечном итоге Гамлет может быть только Гамлетом. Тем не менее благодаря дару воображения Шекспира мы можем узнать больше о дилемме Гамлета и наших собственных дилеммах, мы можем принять их с большей открытостью и пережить более широкий спектр эмоционального опыта, чем тот, что был доступен несчастному принцу из замка Эльсинор. Гамлет расширяет наше воображение, даже когда он ограничен текстом, написанным за него автором. А то, что мы можем вообразить, мы можем проанализировать и понять.

3. Глубокое изучение литературы повышает нашу способность видеть архетипическую природу отдельных событий, уникальных историй и конкретных дилемм, а также обуславливающую роль коллективного бессознательного в формировании нашего поведения и культурных паттернов. Архетипы, поднимающиеся из глубинных ущелий человеческой психики, являются не содержанием, а, скорее, фундаментальными, моделирующими энергиями. Наблюдая за этими линиями возникающих форм, мы видим состояние нашего собственного эго, включенного в более широкий поток энергии. Мы распознаем паттерны смерти и возрождения, сошествия и восхождения, механизм козла отпущения, размытость Тени, проходящей по залитому солнцем полю и так далее. Все мы существа, привязанные ко времени, несущиеся навстречу собственному вымиранию, но каждый из нас также является творением вневременной драмы. Все, что мы чувствуем, желаем и ощущаем, было пережито задолго до нас, и будет продолжать переживаться до тех пор, пока мы остаемся на этой планете. Разрываемые быстротечностью времени, мы понимаем, что все мы вечные актеры в драме, гораздо большей, чем мы себе представляли.

4. Вдумчивое изучение литературы открывает перед нами более широкий диапазон выбора, чем это делает эго нашего сознания, являющееся лишь крохотным лучиком света в огромной пещере возможностей. Мы можем научиться новым отношениям, новым моделям поведения, новой широте взглядов и поступков у литературных персонажей, даже оставаясь в плену старых скрытых мотивов и тревожащих нас альтернатив. Иногда мы можем даже отыскать ответ на вопрос, почему многие вещи заканчиваются не так хорошо, как бы нам хотелось.

5. Глубокое изучение литературы расширяет и углубляет грани человеческого состояния. Из великих произведений литературы мы узнаем, почему в нашей жизни все повторяется – культурные потрясения и цикличные эпохи. Переосмыслив накопившийся багаж человеческой глупости и мудрости, мы можем по-прежнему удивляться тому, что происходит в нашей жизни, но события уже не будут шокировать нас. Точно так же происходило с моими клиентами, которые приходили ко мне и говорили: «Вы не поверите, доктор, что за сон мне приснился!» Но я знал, что поверю, потому что уже сталкивался с этой формой и этим содержанием множество раз, хотя каждый сон и является уникальным. Например, среди множества сюрпризов, поджидавших меня на самой заре обучения несколько десятилетий назад, было столкновение со сновидениями, которые пересказывались мне разными людьми, но при этом перекликались своими образами и мотивами. Я не утверждаю, что все они стали ответной реакцией на схожие социальные явления и события, тем не менее я верю в существование некоего набора знаний, выступающего триггером для образов, мотивов и процессов, которые сопровождали человечество на протяжении всей истории и продолжают оставаться с нами до сих пор.

6. Серьезное изучение литературы приведет нас к признанию того, что определялось как «вымышленные истории». Вымысел вовсе не означает «ложь». И подобное объяснение может указать нам на истину. Конечная истина души любого человека всегда сложна и всегда таинственна. Мы никогда не сможем полностью проникнуть в теллурические области человеческой мотивации или сопротивления или в хтонические глубины бессознательного. Как когда-то отметил Пикассо, искусство – это ложь, которая говорит нам правду. И как подчеркнул Магритт, подписав свою картину «Ceci n'est une pipe» («Это не трубка»), мы смотрим не на изображение трубки, а на расположение пигментов на холсте, предназначенных для того, чтобы обмануть наш глаз и наш мозг. Наивный, буквальный взгляд, коим чаще всего смотрит на мир наше эго, говорит нам о том, что на картине изображена курительная трубка. Однако Магритт своей ошеломительной подписью на картине напоминает нам: «Это не трубка, это лишь мазки краски на холсте. И, кстати, трубки пахнут как трубки, а эта пахнет маслом».

Каждая история – это «вымысел». Мы не видим человека – мы видим окно, приоткрытую дверь, угол зрения, направленный на него. Аристотель утверждал, что искусство рассказывает нам больше, чем любая история. В то время как Наполеон цинично заявлял, что история – это ложь, с которой согласны победители, Аристотель отмечал, что даже самая достоверная история рассматривается через искажающую призму личности, психологии и культурно-избирательных предубеждений историка. Способность принять тот факт, что наше понимание действительности есть не что иное, как очередной «вымысел», сто раз переписанный, частично перестроенный, раскрывающий одни измерения и скрывающий другие, – это проявление уважения к уникальности той тайны, которой каждый из нас является. Мы сможем расширить рамки своего самосознания, если поймем, что смотрим на мир исключительно через наши собственные искажающие линзы.

7. Серьезное изучение литературы расширяет наше воображение. Немецкое слово, обозначающее воображение, Einbildungskraft, в буквальном смысле обозначает «способность создавать картину». А слово Fortbildung, или «непрерывное обучение», означает расширение и укрепление уже имеющихся у нас образов. Мы ограничены в нашем понимании мира так же, как мы ограничены в нашем спектре образов. Чем шире этот спектр, тем больше число образов и тем выше наша способность постигать невероятную динамику человеческой психики, ее диапазон, ее трансформацию, ее ошеломляющий парад персонажей от святого Франциска до маркиза де Сада, от Медеи до Сафо, от Эдипа до Одиссея, от Фауста до Эммы Бовари, от Раскольникова до Анны Карениной. Все они являются иллюстрацией многогранных аспектов человеческой души.

Вполне резонно вы можете спросить, почему, столь ярко обосновав важность творческих способностей художника, я оставил преподавание литературы и философских культурных традиций ради изучения психологии. Ответ прост и одновременно сложен, как все важные вещи. Посвятив более двадцати пяти лет гуманитарным наукам, я пришел к выводу, что мне необходимо понять источник тех образов, что формируют нашу культуру, выяснить, где берет свои корни эта плеяда архетипов и