приближалась к кабинету допроса. Ее длинные прямые каштановые волосы покачивались в такт мерным шагам.

Сара прибыла в Синтего для помощи детективам, которые не справлялись с «делом без единой зацепки».

Резким движением открыв дверь, она на секунду задержалась, затем подошла к столу и оперлась на него двумя руками, продолжая стоять.

Перед ней сидела «маленькая девочка».

Дэви и в самом деле будто съежилась, уменьшилась под натиском горя.

В ее больших светлых глазах читалось недоумение, стойкость и рьяное желание разобраться. Опускать руки и повиноваться судьбе явно противоречило ее природе.

Сара мгновенно считала это по тому, как девушка сидела на стуле и выжидающе молча, исподлобья смотрела; по тому, как горел ее взгляд.

Время показало, что она не ошиблась.

Тридцатилетняя Сара была одним из самых перспективных агентов ФБР, психологом и физиономистом – профессионалом с семилетним стажем работы.

– Привет. Меня зовут Сара.

Ее голос был глубоким, бархатистым и мягким, что не очень вязалось с грубоватыми манерами.

– Просто Сара, – добавила она после небольшой паузы.

Дэви будто еще больше съежилась и ничего не ответила.

– Дэви, я хочу, чтобы ты рассказала мне все, что думаешь, – Сара сразу перешла к сути, не обратив внимание на молчание девушки, – именно ты. Почему? Потому что ты была Сатори ближе всех.

– …Я стараюсь об этом уже не думать, – сквозь зубы выдавила Дэви.

Сара улыбнулась и опустилась на стул напротив. Теплые карие глаза излучали доброту, участие и интерес. Они блестели пленительным огоньком, смотрели открыто и действительно располагали к беседе.

– Понимаю, – сказала она, – это трудно. Но мне нужны детали. Каждая деталь.

– Мы… я… – Дэви пыталась собраться с мыслями, – последнее время мы… не общались и не… но в тот день… тогда я твердо решила помириться с ней и забыть все обиды, в общем…

– Обиды?

– …да. У меня был парень, Джимми, мы встречалась. А потом я узнала, что Сатори в него влюблена. А я встречалась с ним… ну… просто ради ничего. Но меня это взбесило. Это ведь посягало на мое личное пространство… Потом Сатори начала злить меня, одеваться, как я, ну, чтобы он спутал нас, типа. Я ругалась с ней, игнорировала! Но я не злилась по-настоящему! Я просто хотела почувствовать превосходство, что ли… Несколько месяцев назад мы с Джимми расстались, потому что он переехал, то есть его семья куда-то уехала из страны. После этого Сатори изменилась, она сильно грустила… больше, чем я могла подумать. Мне казалось – она снова играет или хочет мне отомстить… Она, она черное стала носить. Поначалу я ее не трогала, потом пыталась поговорить, но она не хотела! Она говорила, что у нее все хорошо… Вообще перестала общаться с друзьями и ходить с нами на реку. Сначала смеялись над ней, и я сама тоже смеялась, а потом мне очень, очень, стало ее жаль. Только я молчала об этом. Но я все чувствовала… внутри. Сатори еще больше погружалась в себя. Она все время проводила одна. Она читала книги, ну, для поступления… она готовилась… – Дэви замолчала, опустила голову и всхлипнула.

Но тут же откашлялась и, когда она вновь подняла глаза, слез в них не было.

Сара спросила:

– Как ты думаешь, у них был секс?

– Что? – растерянно переспросила Дэви.

– У Сатори и Джимми мог быть секс? – повторила Сара.

– О-о-о… нет, нет. Сатори совсем не такая, а Джимми, он любил именно меня, – смущенно пролепетала девушка.

– Хорошо, – сказала Сара, – а ты знаешь, какие книги читала твоя сестра? Может быть, она вела дневник?

– Ну, она читала всякие справочники из библиотеки, старые такие, там, заметки врачей… Я не очень интересовалась. Все книги лежат дома, их можно посмотреть.

Сара кивнула.

– А дневник… мы вели в детстве, один на двоих. Мы там всякую чушь записывали, даже и не вспомню сейчас. Но уже лет пять, кажется, я его не видела…

Дэви настороженно смотрела на свою собеседницу, но почему-то она ее притягивала. Будто завораживала своей тайной, которая заключалась в широких движениях, в блестящих распущенных волосах и легком запахе крепкого алкоголя, смешанном с ее духами.

«Почему она такая резкая? Зачем так смотрит на меня? И чем она лучше других? – Мысли метались в голове девушки. – Сара ничего не записывает, как это делают другие детективы. Уж очень она не похожа на обычного офицера полиции. Она ведь найдет Сатори, она сможет, правда?..»

– Мм… Сара?

Дэви поерзала на стуле.

Сара, не шелохнувшись, смотрела на девушку.

– Откуда ты… приехала? – спросила Дэви, имея в виду город.

– Из ФБР, – ответила та.

Выражение ее лица ничуть не изменилось.

Глава двадцать четвертая

Весь день стоял плотный туман, а к вечеру пошел дождь.

Дэви закрыла окно, и вновь ее взгляд скользнул по пустой кровати сестры.

Озноб прокатился с головы до пят, когда снизу послышался громкий возглас матери.

Дэви задержала дыхание. Никогда еще ей не было так неуютно дома.

Она не узнавала родителей.

«О, нет! Опять…» – Дэви зажмурилась и прижала к ушам ладони. Ей очень хотелось обнять маму, поделиться с ней всем-всем, что так тревожит, но…

С мамой что-то не то, она давно не в себе, и трогать ее лишний раз совсем не нужно.

В окно виден свет дома напротив.

«Там ребята смотрят телевизор и, наверно, пьют чай…» – Дэви уже встала, чтобы пойти к ним, но…

Острая потребность в разговоре именно с женщиной вдруг подкинула ей безумную идею.

«Сара. Она должна быть еще в офисе. Конечно, это очень странно, конечно… С чего ей вообще со мной разговаривать! А вдруг она занята? Это будет так неловко…» – мысли мелькали в то время, как руки Дэви быстро-быстро натягивали джинсы и майку.

Спустя полчаса Дэви будто чужой рукой постучала в кабинет специального агента ФБР.

«А вдруг ее уже нет, – пронеслось в голове, – но я хотя бы попыталась!» – не унимались две разные точки зрения: чувства и разум.

С той стороны послышался голос Сары.

– Привет, – сказала она, когда Дэви переступила порог, – что-то вспомнила и хочешь поделиться?

– Нет, нет, – Дэви помотала головой, – просто… просто мне очень плохо и некуда с этим идти, – честно призналась Дэви.

Сара молчала.

А затем в воздухе стала сгущаться энергия, которая впоследствии трансформировалась в слова.

Секунда, другая, и вот Дэви увидела перед собой стакан. И еще один.

– У каждого, абсолютно у каждого есть своя трагедия, – неторопливо начала Сара, наливая себе и девушке напротив жидкость из кожаной фляги, – большей или меньшей степени. Это с какой позиции посмотреть. Или с какого возраста. Согласись: настоящая трагедия, когда умирает любимый человек. Верно? Но и жвачка, застрявшая в твоих волосах, пущенная каким-то ублюдком, убивает наповал. В первый миг они поражают одинаковой болью – резкой, сильной, ослепляющей своей безвозвратностью. Защитной реакцией сознания является отрицание – «не-е-ет, за что?! это сон, все это скоро закончится!» Правда? Но как раньше уже не будет. Таков закон природы. Существует точка невозврата. И если она достигнута, то все меняется. Например, если чашка разбилась, ей ни за что уже не вернешь первозданный вид. Но и второй раз разбить уже разбитое не получится. Все движется только вперед. Так вот. Пока ты жив, у тебя есть шанс начать заново с того места, на котором жизнь остановилась. – Сара подняла стакан. – Я бы не выжила, если б не осознала это в свое время… – глоток, – это виски. Я другое не пью. Он хороший, не бойся, – усмехнулась она нерешительности девушки.

Дэви глотнула обжигающую жидкость.

Сара продолжила:

– У меня нет родственников, я жила в Нью-Йорке одна. Мне нужно было гражданство. Здесь мало кому нравилось свидетельство о рождении в Дрездене. А моей целью было звание офицера полиции… Когда мне было девятнадцать, мой парень сделал мне предложение, и через год я уже ждала ребенка. Тогда я потеряла голову. Забыла о своем расчете. Я