Владимир, заикаясь, обещал месяц бесплатных ужинов. Пришёл старший повар. Выдал свою порцию извинений и сказал, что уже готовит своё фирменное блюдо в качестве оплаты морального ущерба. Мальчишка-помощник выглядел так, будто вот-вот упадёт без сознания. Он оставался способен только на нечленораздельное лепетание.

Здравко, осторожный напарничек, ожидал меня за дверью и тут же утащил в подсобку.

– Переждём, – объяснил он свои действия и закрыл дверь на щеколду.

Всё завершилось нормально. Юный повар оказался уволенным, фирменное блюдо никто не попробовал. Клиенты покинули харчевню. А ближе к ночи завалились другие. Мои любимые. И опять неудача. Блондин только вновь начал интересоваться моими планами на завтра, как у него зазвонил мобильник, и посетители сорвались с нагретых мест. Интересно всё-таки, кто они Добролюбу?

Позднее поток посетителей не прерывался. Тяжёлая вышла смена, вспоминать не хотелось. Я легла в шесть утра. Какая учёба в девять? Продолжила дрыхнуть. Лучезара тоже. Замечу: я прогуливаю занятия в том случае, если совсем не имею сил их посетить. Для Лучезары прогулы – жизненная позиция.

Проснулись мы часа в два. Потому что Радмилка вернулась из Академии взвинченная и, невзирая на наше изнеженное состояние, взялась выплёскивать эмоции.

– У нас сейчас грызня такая случилась на законоведческой практике, – объявила она, снимая возле двери сапоги. – Меня наш преподаватель удивляет, сил нет. Я знаю, что он любит, когда ученики вступают в теоретические споры. Так рождается истина и всё такое. Но тут же борьба менталитетов! Это неискоренимо! И главное, имело бы отношение к лекции. Сидим, пререкаемся, а он улыбается!

У Радмилки в группе есть учащиеся, приехавшие из Подпекаемых земель, из Заокеанья, с Западных островов. Со всех восьми континентов. И естественно, представители каждого народа считают, что именно они живут как должно. Иногда даже высказываются по данному поводу.

И вот кто-то брякнул, что мы, русичи, кругом неправильные. Потому что у нас мужчины и женщины в банях и душе вместе моются, не делая из наготы проблемы (кто там чего не видел? Обычная традиция с древнейших времён) и ещё мы к геям недостаточно толерантно относимся.

Слово «толерантно» резануло слух. Мой преподаватель по отечественной словесности развлекается тем, что подыскивает родные синонимы к заимствованным словам. Правда, он же утверждает, что вопрос заимствования довольно спорен. Ещё неизвестно кто у кого и что заимствовал. Основа-то языков одна. И приводит примеры. Допустим, глагол «видеть», а к нему приблудное словечко «видео». Корень один, это понятно. Зато «аудио» мы сейчас не произносим, но явно когда-то произносили. Ведь сохранился в текстах, близких к сказочным, возглас «ау» в значении «услышьте меня хоть кто-нибудь!»

Однако тут же я забыла о языковых изысканиях и толерантности и переключилась на геев, ибо Радмилка продолжала:

– А я отвечаю: да обыкновенно мы к ним относимся! Хорошие, наверное, мальчики. Просто, говорю, у вас, на Островах, перенаселение. Геи помогают решать проблему. Плодиться они не стремятся. А у нас демографическая ситуация, не то чтобы радостная. Нам потворствовать однополым бракам ни к чему. И всё такое прочее.

Слушая Радмилку, мы с Лучезарой проснулись окончательно. Я глянула на часы и сообразила, что пора бы уже подниматься. Чародейка времени не наблюдала.

– Девчонки, может, пельменей сварим? – подала она голос из кровати.

Покушать Лучезара всегда не прочь. Как это у неё нигде ничего не откладывается? Я вот у Владимира начала отъедаться. Стоит контролировать себя. Потому от пельменей отказалась.

Радмилка полезла к форточке, чтобы достать из неё сумку с продуктами.

– Слушай, Верещагина, может, мы всё-таки купим холодильник? – не в первый уже раз подняла она вопрос. – Ты постоянно тратишься на продукты. У нас самый большой мешок за окном висит.

– Измеряла? – скептически вопросила Лучезара. – Весной купим. Зимой энергии мало, да и на улице продуктам хорошо.

Резонное замечание, но только для поздней осени. Когда столбик термометра уползёт от холода вниз и забьётся в щель, продуктам за стеклом станет не совсем комфортно. Раньше в нашей комнате стоял холодильник. Старый, дряхлый, от предыдущих жильцов достался. А тем – от прежних. Мы его Надёже отдали как подарок на свадьбу. Денег ни на что новое у нас тогда не водилось. Кстати, надо поинтересоваться у остальных, водятся ли они сейчас. Надёже скоро рожать. Опять подарок нужен.

За едой Радмилка продолжила хаять сокурсников. Но уже так, для порядка. Надвигающаяся сытость неизменно приводила её в состояние покоя и добродушия.

Попив кофе, я убежала на учёбу. Стоило попасть хоть на последнее занятие. Вернулась через пару часов. Соседки отсутствовали, и я порядочный кусок времени чувствовала, что отдыхаю и восстанавливаю душевное равновесие в беззвучии и покое. А ближе к ночи забеспокоилась. Радмилка обычно раньше с рынка возвращается. Лучезара любит погулять ночами, но старается предупреждать.

Я уже легла, уснуть только никак не получалось. И тут Верещагина буквально ворвалась в комнату и включила свет.

– А что, Милка ещё не вернулась?

Милка, по-моему, – имя для коровы, я предпочитаю говорить «Радмилка».

– Должна? – расслабленно отозвалась я, прикрывая глаза от света.

– Ряша, тогда мне надо у тебя кое-что узнать.

Ряша, по-моему, – имя для домашней крысы.

– Не называй меня так, – я перевернулась на другой бок, делая вид, что сплю.

– А что? Замечательное сокращение от Добряши.

– Иди в баню!

– Почему? – Лучезара села рядом на постель и встряхнула меня за плечо. – Ну, проснись. Как тебя назвать? «Ряна», может?

– Лучше уж фамильярничай. Твои фантазии звучат ужасно.

– Просыпайся давай. По логике ты сама виновата. Не стоило расти такой добренькой.

В наше время всё упрощается, и некоторые уже не следуют многовековой традиции имянаречения. Однако существуют и те, кто до сих пор, как и в древности, дают ребёнку несколько имён. При рождении первое – детское. Его записывают в свидетельстве. А в тринадцать лет проводится обряд инициации – введения во взрослую жизнь. И дарится подростку новое имя. Дарится не просто так, не от балды, а в соответствии с характером или поступками, или чем там ещё прославился нарекаемый.

Разумеется, обряды, проводимые нынче, лишь отголоски обрядов древности. (А многие и вовсе без обрядов обходятся.) Сейчас зовут в гости Ягу (если нет Яги под рукой, то любую Чародейку или жрицу из храма). И за столом, поедая поросёнка, придавливая его водочкой, решают, с каким именем ребёнок дальше жить будет. Что ему напишут в личной грамоте.

Любому понятно, что во времена мегаполисов тащить образованного тинейджера в лес, пугая тем, что Баба-Яга посадит на лопату и в печке изжарит, никак не прокатит. В старину от юного обалдуя ожидалось, что он проявит силу и отвагу. Не испугается ни Яги, ни печки, ни другого испытания, которое она для гостя удумает. Теперь информация о стародавних инициациях сохранилась только в сказках. Ведь слово это раньше означало «быль».