гроб жизни быть благодарной мужу за то, что он «вытащил ее из нищеты», а вместо этого, будучи виновной во всех смертных грехах, посмела… А вот Сергей-то про беременность своей придуманной подруги, оказывается, пошутил! Нет никакой подруги и нет никакой беременности, а Сергея очернили. Ведь, в самом деле, никто свечку-то не держал!

Дележка совместно нажитого имущества была и того хуже. Оказалось, что почти все — и дом, и машину, и даже мелочь вроде стиралки или телевизора — родители Сергея оформляли на себя. И по закону Симе принадлежало так мало, что на эту часть даже смешно было претендовать. Сима все ждала, что встанет отчим и победно выложит факты о делишках ее свекра, чтобы, так сказать, нанести ответный удар и реабилитировать падчерицу, но не дождалась. Она было расстроилась, но вовремя поняла, что ее развод никакого отношения к делишкам свекра, который вот-вот станет бывшим, не имеет. Поэтому приходилось помалкивать, покуда родственницы со стороны мужа разливались соловьем.

А свекровь не постеснялась даже перечислить затраты на санаторное лечение невестки.

— Все для нее, все для нее, — стенала она. — А она…

Сима решила ничего не требовать и на вопрос судьи, имеются ли имущественные претензии, сказала, что претензий нет. Она и так уже чувствовала себя достаточно выпачканной, впору в баню идти. Или хотя бы в душ…

— Вот это и есть самый черный день в моей жизни, — выходя из суда, сказала обессиленная Сима маме и Виктору Семеновичу. — Ничего мне не надо, только забыть бы это поскорее.

— А вот фиг ему — «самый черный день», не дождется, — имея в виду Сергея, сверкнул глазами Виктор Семенович. — Праздновать будем. Хороший день сегодня у тебя, дочка. Прощание со старой жизнью.

— Праздновать развод — это уж как-то чересчур, — с сомнением сказала Сима.

— Самое то, — убежденно возразил отчим и без колебаний повез их в ресторан — не так давно они с матерью позволили себе машину, и он очень гордился, потому что хоть она была и старенькой, но на хорошем ходу. — Пить много не будем, нечего пример с бывшего брать. Но тебе просто-таки нужно одну-две рюмашки махануть. И закусить как следует. Истаяла вся, как свечка. И все молчком, молчком…

— Гордая она у меня, — тихо заметила ему Екатерина Сергеевна. — Тихая, но гордая.

Сима грустно усмехнулась. Она была очень благодарна за моральную поддержку в такой тяжелый для себя период. Там, за столом, и состоялся их небольшой семейный совет.

— Мне двадцать семь лет, — с горечью сказала Сима. — Считайте, ничего не достигла, просто на месте топталась. Ну, стричь научилась, и вроде как неплохо. Ну, готовлю хорошо. Идеальная жена, но это было никому не нужно. И я хочу начать жизнь совсем с чистого листа. Уехать в Москву. Потому что это… Как на другую планету. Но и на другой планете стричься хотят.

Родители переглянулись.

— Я на первое время накопила, — продолжала Сима. — Начала давно, сама не зная, на что. Когда почувствовала, что земля из-под ног уходит… Копила долго. Может, для Москвы это и капля в море, конечно. Но, думаю, на первое время — на аренду жилья, пока работу ищу, мне хватит даже там. А потом посмотрим. Другие же не пропадают, и я не пропаду.

Родители снова переглянулись.

— Круто взяла, — крякнул Виктор Семенович и решительно налил себе рюмку. — Это надо отметить. Но, знаешь ли, кто не рискует, тот и не выигрывает. Я считаю, ты молодец. Умная, симпатичная, скромная, воспитанная, молодая, без дури в голове — не должна ты пропасть. И мы в любом случае подсобим, чем сможем.

— Ох, дочка, — покрутила головой Екатерина Сергеевна и тоже, поморщившись, выпила рюмку. — За тебя, за твое решение… Переживаю я, но ты меня не слушай. Делай, как задумала. Сбережения у нас есть, мы на первое время тебе подбросим. Чтобы не за МКАДом жить, а где поприличнее.

— Я отдам. Я там обязательно закреплюсь, — твердо сказала Сима. — А потом сама буду вам помогать.

Конечно, она боялась. Но решила, что если она не сделает того, что задумала, то будет жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Она смотрела фильмы — и старые советские, и современные — о таких же, как она сама, «переселенцах» и видела кадры собственного «кино». Вот она стоит с двумя чемоданами — старым, потертым, советских еще времен и новеньким, на колесиках. Наверное, они символизируют ее старую и новую жизни. И вот стоит она, не зная, куда идти, а ее обтекает нескончаемый поток людей… И валенки в отдельном пакете, которые она пытается стыдливо спрятать за спину.

Нет, конечно, на самом деле все было не так. Валенок никаких не было. Правда, отчим собственноручно купил ей новенький чемодан на колесиках на следующий же день после похода в ресторан — все, как в ее видениях. Но перед тем как куда-либо ехать, Сима тщательно проштудировала в интернете объявления о сдаче квартир внаем. Отчим пускал ее за свой компьютер — ведь ей, разумеется, не отдали тот, что был в мужнином доме. Биться за него она не стала, хоть компьютеров у них и было два и еще ноутбук. Солить они их, что ли, будут? Но уж с чистого листа так с чистого, с нуля так с нуля…

Цены на отдельные квартиры были — не подступиться. Сима умерила амбиции и стала присматриваться к объявлениям о комнатах, причем расположенных подальше от центра.

— Главное, смотри, чтобы метро было недалеко, — советовал бывавший в Москве Виктор Семенович. — На метро в Москве куда хочешь можно доехать. Быстро и удобно, только что народу очень много.

Мысль, что можно не тратить слишком много времени на дорогу, Симе понравилась. Она еще не забыла, как ее мама когда-то добиралась до работы — на велосипеде или пешком. Где будет ее собственная работа, Сима пока тоже не представляла, да и не могла представить — судя по карте, Москва была такой огромной…

Объявлений о сдаче комнат было немало, в некоторых и цена казалась довольно привлекательной, но каждый раз не складывалось — то по указанному телефону никто не отвечал, то говорили, что комната уже сдана, то выяснялось, что остальные комнаты снимают целые бригады гастарбайтеров из Средней Азии. Дошло до того, что Сима уже стала относиться к изучению объявлений как к работе — проверяла их по нескольку раз в день, отслеживая появление новых.

Наконец, субботним утром она обнаружила новое объявление о сдаче комнаты в районе Выхино-Жулебино, на улице Ферганской. Все выглядело очень притягательно — цена сносная, комната изолированная,