– Так это он или она?

Я удивленно посмотрел на него.

– Прошу прощения, не понял.

Он глядел на меня, и его голову окутывал дым. Лицо незапоминающееся, если бы не следы оспин – свидетельство перенесенного угревого заболевания. Неброское, как все остальное. Рост средний, комплекция обычная, аккуратно подстриженные каштановые волосы. Издалека я бы дал ему лет сорок, но теперь заметил признаки старения: проплешину на макушке и морщинки вокруг губ и глаз. Скорее, ближе к пятидесяти.

Он стряхнул пепел с сигареты.

– Я про тело, которое вы только что достали. Это он или женщина?

Под местоимением «он» шофер подразумевал сына своего работодателя. Он был не слепым и догадался, чем мы занимались в устье. А далее не требовалось быть семи пядей во лбу, чтобы заключить, что тело могло принадлежать либо Лео Уиллерсу, либо Эмме Дерби.

Но я не собирался становиться источником слухов.

– Простите, ничем не могу быть полезен.

Его губы дрогнули в улыбке.

– Это я так, для разговора.

Потеряв ко мне интерес и не сводя глаз с угла устричного ангара, он снова затянулся. А я, возвращаясь к машине, вспоминал происшествие на пирсе. Но сколько бы ни проигрывал сцену и ни продолжал рассуждать по поводу времени смерти Лео Уиллерса, легче не становилось.

Открыв багажник, я присел на край, стянул сапоги, затем выбрался из тяжелого комбинезона и обнаружил, что под ним вспотел больше, чем полагалось. Операция по извлечению тела подошла к концу, и я почувствовал себя больным и, больше чем всегда, не в своей тарелке. Надеясь, что нездоровье хотя бы на некоторое время отступит, я обтерся полотенцем и выпил воды из положенной в холодильник бутылки. Там же находился сыр «Бри», который я купил, чтобы отвезти Джейсону и Анже, и от его вида у меня окончательно упало настроение: я вспомнил, что мне предстоит долгая поездка в Котсуолдс.

Сосредоточься на работе и перестань себя жалеть. Ежась в прохладном воздухе, я завинтил на бутылке крышку. А когда надевал куртку, из-за ангаров показались Драйден и сэр Стивенс. Что бы ни хотела обсудить Кларк без меня, разговор уже закончился. Обменявшись коротким рукопожатием, мужчины разошлись по своим машинам. Водитель «Даймлера» вытянулся в струнку – никаких сигарет на виду – и заученным ловким жестом открыл заднюю дверцу. Сэр Стивен сел в салон, не взглянув в мою сторону, и большой автомобиль, глухо урча, зашуршал по разбитому асфальту к воротам.

С пирса вернулись другие полицейские. Кларк прямиком направилась к «Фольксвагену», вслед за ней шел Фриарс. Патологоанатом успел переодеться и в хорошо пошитом костюме в тонкую полоску и желтовато-коричневых ботинках выглядел откормленным и лощеным. Комбинезон скрывал его неожиданную полноту, но надо сказать, она его нисколько не смущала и он вел себя напористо и уверенно. И поворачивая к сияющему, как он сам, «БМВ», махнул мне рукой.

– Увидимся на вскрытии.

Я поднял в ответ руку, но в отличие от него ощущал себя грязным и взъерошенным. Два морских полицейских вынесли носилки. Ланди шел с ними, но когда они повернули к черному фургону без окон, отделился и повернул ко мне.

– Прошу меня простить, но я не предполагал, что явится сэр Стивен.

– Все в порядке?

Инспектор улыбнулся.

– Я бы назвал это откровенным обменом мнениями. В том смысле, что он высказал свое, а мы выслушали. При том, что рядом стоял заместитель начальника полиции, с выбором у нас было не густо.

– Он участвует в расследовании? – Чины такого уровня, как правило, не посещают рядовые мероприятия, тем более такие, как выезд за телом.

– Официально нет. Но я уже говорил, что сэр Стивен влиятельный человек, и никому не хочется гладить его против шерсти. Присутствие заместителя начальника полиции демонстрирует, насколько серьезно мы относимся к этому делу, и одновременно строит нас и не дает расслабиться.

Это прекрасно получилось.

– Что сэр Стивен говорил по поводу версии самоубийства сына? Неужели все еще в это верит?

Ланди, поморщившись, рассеянно погладил живот. Вспомнив, как он принимал антациды, я заключил, что у него проблема с желудком.

– Судите сами. С самой пропажи Лео адвокаты Уиллерса навалились, как тонна кирпичей, отстаивая позицию, что произошло самоубийство, но это для следствия. Давайте сначала разберемся со вскрытием. Знаете, как добраться в морг на инструктаж?

Я ответил, что знаю. Перед вскрытием полицейские встречаются с патологоанатомом, работниками морга и судебными экспертами вроде меня, чтобы разъяснить обстоятельства дела. Морг находился в Челмсфорде, в добром часе езды, хотя как только петляющая вокруг русла дорога останется позади, дальше все пойдет просто.

Когда Ланди уехал, я немного задержался переждать спазмы в горле. Не отпускало ощущение, что я подхватил какую-то заразу, разболелась голова. Стараясь не обращать внимания, я положил сапоги и комбинезон в пакеты и запихнул вглубь багажника.

Закрыв крышку, помедлил, глядя на русло. Благодаря приливу картина стала совершенно иной. Исчезли грязные отмели, на их месте появилось сплошное пространство волнующегося моря. Песчаные банки нырнули на глубину, лишь самые верхушки возвышались над поверхностью, образуя вокруг себя спокойные участки маслянистой воды. Дальше, у выхода из устья стояли на ногах-ходулях три башни брошенного форта.

Сзади хрустнул под колесами асфальт, и я обернулся на фургон похоронной компании, везущий на вскрытие труп. За ним скакал по ухабам полицейский «Лендровер» с лодкой на прицепе. Машины скрылись из вида, и снова воцарился покой. Я немного помедлил, наслаждаясь прибрежным, пропитанным запахом грязи и соли воздухом. Вид был не слишком живописным, но в здешнем пейзаже чувствовался покой. Я бы полюбовался им еще, но обнаружил, что остался один, – кроме моей машины, все остальные с парковки разъехались.

Чувствуя непривычную слабость, я сел за руль и выехал в открытые ворота. Остановившись за ними, закрыл, но не нашел способа запереть. Хотя, вероятно, в этом не было необходимости. В ангарах не разбили ни одного окна и не нарисовали на стенах граффити, как случилось бы поблизости от поселка или города. И я сильно сомневался, что внутри хранится что-то привлекательное для воров. Надо быть сильно скучающим или целеустремленным вандалом, чтобы одолеть путь до этого места.

Я возвращался по тому пути, по которому приехал: через то же жалкое поселение, которое при дневном свете выглядело еще более мрачным. Но за ним свернул на другую дорогу и оказался на границе местности, которую Ланди назвал Бэкуотерс. Путь был не совершенно однополосным, но приближался к этому понятию. Он извивался, петлял и, поворачивая обратно, обходил полузатопленные места. По сторонам его окаймляли кусты боярышника, скрывая все, что подстерегало автомобилиста за поворотами. Я продвигался вперед, время от времен сверяясь с указаниями инспектора, чтобы не сомневаться, что не сбился с дороги. Хотя, похоже, выбора у меня не было – она, скорее всего, была здесь единственной.