– А свою ты, смотрю, даже приводить постеснялся, – парировала Тамара, но было видно, что слова бывшего мужа ее задели.

Надо признать, что Тамара к нему всё еще неравнодушна, хотя и убеждала сегодня Валеру в обратном. От этих выводов стало нехорошо на душе, противно, словно он вляпался в грязь, пусть не в свою, но всё равно неприятно. Может, ну его, всё это, взять сейчас и уехать, все эти глупые штрафы сайту «Друг» он заплатит, даже не заметит, и удаление с платформы его только насмешит, зато не будет пачкаться во всем этом.

Но прийти к однозначному решению не получилось – в дверь вломилась, именно вломилась, а не вошла девушка, которую, судя по ее виду, сбила машина. Каблуки были сломаны и тащились следом за туфлями, чем-то еще соединяясь с обувью. Колготки были порваны, а из разбитых коленок текла кровь. На лице тушь и помада, растекшись, видимо, от снега и слез, соорудили маску клоуна.

– Русик, я упала, – всхлипнула она, и было видно, что девушка очень старается не зареветь. – Где можно привести себя в порядок?

– Дура, – тихо, но очень обидно бросил Руслан. – Надо же было так ошибиться.

– А нет, вижу-вижу, ты всё же привел к папе Пете свою фею, – засмеялась Тамара, и Валерию стало неловко за нее.

Девушка сейчас была мало того, что не на своей территории, так еще и в очень уязвимом положении. Падать всегда стыдно, вот, казалось бы, человек не виноват, гололед или другая причина, он трезв и вменяем, он упал независимо от своих желаний и возможностей, ну с кем не бывает. Но почему-то именно падение всегда вызывает стыд, словно бы вместе с телом падает и достоинство.

Девушка стояла и тихо плакала под равнодушными или насмешливыми взглядами посторонних людей. Было видно, что она просто не может сдерживать эти несчастные слезы, которые катились по ее щекам, и Валере почему-то показалось, что они вызваны не болью, а унижением.

В этой паузе часы, висевшие в пролете широкой лестницы, стали громко бить.

– Семь! – сказала испуганно Олеся-Снегурочка.

Бывший муж, Руслан-Воевода, с мольбой посмотрел на Тамару.

– Придумай что-нибудь, – одними губами прошептал он.

Валере показалось, что еще секунда, и он рухнет перед ней на колени. Видимо, Руслан привык, что бывшая жена может решить всё на свете, и в который раз обратился к ней за помощью.

– Валерий, – позвала Тамара и, когда он подошел, быстро заговорила: – Помоги, дорогой, пожалуйста.

От обращения «дорогой» Валеру передернуло, только Лее можно было так его называть. Но он постарался взять себя в руки.

– К папе опаздывать нельзя, но это правило распространяется только на нас, вы с этой дамой гости, и вам можно задержаться. В конце коридора, – она указала рукой, – туалетная комната, больше похожая на гримерку. При желании она даже колготки может там найти… – Тут Тамара поморщилась. – Дамочка, смотрю, совсем ни на что не способна, проконтролируй, чтобы она не так удручающе выглядела. – Последние слова Тамара договаривала, уже поднимаясь по лестнице. – Ненавижу, когда что-то идет не по плану, – сказала она уже тихо своим братьям и сестре.

Когда они впятером, с напряженными лицами, скрылись из вида, Валера в очередной раз подумал, здесь кроется что-то другое. Что-то здесь не так.

ДНЕВНИК

Воспоминания Петра Петровича Проханова

Москва

31 декабря 1992 года

Буратино

– Рыночная экономика, мать ее, – сказал в сердцах Сенька, войдя на огромную кухню ресторана «Метрополь». – Расплодилось всякое быдло.

– Что, опять кто-то в красном пиджаке заставил кланяться? – со вздохом догадался Петя. – Не обращай внимания, такие потом больше на чай дают.

– Ну, это если не пережрут, – уточнил Сенька. – Куда страна катится, ужас. На Кавказе всё горит, в магазинах ничего, палатки заполонили все тротуары, а там цены просто космос. Ты вот, Пётр, куда свой ваучер дел? – вдруг поинтересовался коллега.

– Никуда, лежит пока, – усмехнулся Петя в ответ.

– А я свой продал за копейки и шарфик себе мохеровый у челноков купил. Получается, всё, что мои деды строили, копили, создавали, – я продал за шарфик. Родину продал за шарфик, представляешь?

Петя понимал возмущение Сеньки. Жизнь вокруг рушилась со скоростью мчащегося на полном ходу локомотива. Всё, что было свято и нерушимо, в один миг обращалось пылью, а то, что еще вчера порицалось, возводилось в ранг достижений. Народу было трудно это принять, и многие, вот как сегодня Сенька, слетали с катушек.

Заработную плату людям всё больше задерживали, и каждый выживал как мог. Хорошо хоть их работа по-прежнему стабильно кормила. Правда, контингент в ресторане менялся с актёров и политической элиты на братков и бизнесменов. Они были менее культурными и всё чаще «гуляли» по полной, но и денег своих бешеных не жалели.

– Ты что, всё? – спросил Сенька, глядя, как Пётр собирает с собой еду.

Раньше они так не делали, слишком шикарно жили официанты «Метрополя». Но сейчас то, над чем раньше они все надменно насмехались, плотно вошло и в их жизнь. И вот уже нетронутые посетителями блюда, ну или почти нетронутые, упаковывались и относились домой.

– Счастливчик, – позавидовал Сенька. – Не хочешь поменяться? Сегодня чай точно будет хороший, тебя ведь всё равно дома никто не ждет.

Петя не стал говорить о том, что его ждут, и о том, что он заранее так подгадал, взяв тридцать первого себе утреннюю смену, он просто покачал головой и, прихватив пакеты, выскочил из ресторана.

Зима в этом году была холодная и снежная, словно бы погода старалась соответствовать происходящему в стране. В подземном переходе два мужика орали на маленького мальчишку, но никому не было до этого дела. Пётр заметил, что с переменами в стране люди стали равнодушнее, будто разочаровались в жизни. Он тоже хотел пройти, но тут один из мужиков огромной лапищей ударил мальчонку, и Пётр не смог этого выдержать.

– Мужики, вы чего творите? – сказал он, улыбаясь, мечтая всё еще разрешить дело без драки.

– Пошел вон, – прозвучало в ответ, и надежды на мирный исход рухнули.

Через полчаса он, побитый, лежал на холодном полу перехода, а вокруг валялась еда, предназначенная для новогоднего стола. Родная милиция всё же соизволила появиться, но когда уже всё было закончено.

– Заявление писать будешь? – спросил его милиционер уныло.

– Нет, – осчастливил их Пётр, вставая. – Вы мальчишку не видели?

– Так ты из-за него, что ли? – усмехнулся один из стражей порядка. – Зря полез, он их работник, видимо выручку не отдал. Попрошайки это.

– Где пацан? – повторил Пётр, подавив в себе кучу возгласов о том, что это ребёнок и они,