Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я брожу по проходам, провожу пальцами по корешкам в поисках вдохновения или наставления. Возможно, в этих древних томах кроется ответ на мои терзания, ключ к пониманию загадочной натуры Дэниела и неопределённого пути, который мне предстоит.
Пока я пробираюсь по лабиринту полок, тихий стук моих каблуков по деревянному полу создает успокаивающий ритм, биение сердца в безмолвной библиотеке. Я провожу кончиками пальцев по корешкам, ощущая выпуклые буквы и замысловатые узоры, которые рассказывают свои собственные истории.
Некоторые тома потерты и выцвели, их обложки потрескались от старости, в то время как другие сияют первозданным совершенством, их позолоченные края отражают свет лампы. Я останавливаюсь перед особенно старым томом в переплёте из мягкой коричневой кожи, украшенным странными символами, которые, кажется, мерцают в тусклом свете.
Заинтригованный, я вытаскиваю книгу с места, где она лежала, сдуваю слой пыли и открываю обложку. Пожелтевшие от времени страницы шепчут о забытых знаниях и мистических искусствах.
Когда я пытаюсь расшифровать название, вытисненное на выцветшей обложке, меня охватывает разочарование. Когда-то разборчивый почерк выцвел за прошедшие века, оставив после себя лишь слабые, призрачные очертания. Несмотря на все мои усилия, слова остаются неуловимыми, затерянными в тумане времени.
Вздохнув, я осторожно ставлю древний фолиант на полку, восхищаясь тайнами, которые, несомненно, таятся на его пожелтевших страницах. Кажется, что библиотека гудит от шёпота бесчисленных невыдуманных историй, каждая из которых ждёт, когда её раскроет бесстрашный искатель знаний.
Я продолжаю своё исследование, привлечённый ближайшей полкой, заставленной томами в кожаных переплётах насыщенных цветов. На обложках пляшут замысловатые узоры, намекая на экзотические истории, которые в них содержатся.
По мере того как я углубляюсь в лабиринт полок, меня встречает едва заметное изменение атмосферы, словно я попадаю в совершенно другое царство. Воздух становится тяжелее, почти осязаемо давит на грудь. Тени сгущаются, поглощая тот скудный свет, который пробивается сквозь плотные ряды книг, и отбрасывают зловещие мрачные тени на пространство.
Я в смятении осознаю, что никогда раньше не заходила так далеко в глубины библиотеки. Привычный комфорт проторенных дорожек и предсказуемого окружения уступает место незнакомому, зловещему пейзажу. Каждый скрип деревянных половиц под моими ногами вызывает дрожь по спине, как будто само здание предупреждает меня повернуть назад.
Несмотря на растущее беспокойство, любопытство толкает меня вперед, побуждая раскрыть секреты, скрытые в этих темных уголках.
По мере того как я продвигаюсь вперёд, темнота, кажется, сгущается, окутывая меня, словно удушающий плащ. Воздух становится холоднее, и я вижу, как моё дыхание превращается в пар, словно я шагнул в зимнюю ночь. Тишина абсолютная, её нарушает лишь отдалённый шелест страниц, шуршащих на ветру, который проникает сквозь трещины в древних стенах.
Внезапно мой взгляд привлекает слабый мерцающий огонёк, исходящий из узкого коридора, уходящего в сторону. Привлечённый обещанием света, я направляюсь к нему, и моё сердце бешено колотится в груди. Когда я заворачиваю за угол, источник света оказывается одинокой оплывшей свечой, стоящей на ветхом деревянном столе.
Подойдя к ветхому столу, я поражаюсь невероятной древности фолианта, лежащего раскрытым в мерцающем свете свечи. Его пожелтевшие до прозрачности страницы, кажется, дрожат от старости, как будто от малейшего прикосновения они рассыплются в пыль.
Переплёт книги, когда-то, вероятно, богатый и украшенный, превратился в хрупкую потрескавшуюся оболочку, которая едва удерживает тонкие листы внутри. Я почти чувствую, как на этот артефакт давит груз веков, как каждая страница хранит в себе суть забытых знаний и давно утраченной мудрости.
Осторожно я протягиваю дрожащую руку, колеблясь всего в нескольких сантиметрах от древнего текста. Искушение узнать, какие секреты скрыты на его ветхих страницах, непреодолимо, но страх, что он может рассыпаться, удерживает меня.
Как только я собираюсь с духом, чтобы рассмотреть почтенный фолиант повнимательнее, из теней позади меня доносится внезапный шум, и я испуганно оборачиваюсь. Однако, когда мои глаза привыкают к тусклому свету, я понимаю, что там никого нет — ни скрывающейся фигуры, ни движения в темноте.
Звук, низкий гортанный шёпот, кажется, исходит от самих стен, как будто древние камни шепчут какую-то тайную тайну. По спине пробегает холодок, когда я пытаюсь разобрать слова, но они исчезают, оставляя лишь тревожное эхо, которое разносится по просторному помещению.
С колотящимся сердцем я медленно поворачиваюсь лицом к столу, и мой взгляд снова падает на хрупкие, потемневшие от времени страницы.
Собравшись с духом, я протягиваю руку и осторожно поднимаю обложку древнего фолианта, его хрупкие страницы протестующее скрипят. Когда я смотрю на первую страницу, меня пробирает дрожь, потому что, несмотря на выцветшие чернила и изношенный пергамент, изображённое на нём слишком знакомо.
Там, запечатлённое в грубых, но безошибочно узнаваемых деталях, изображено существо с изогнутыми рогами, растущими из его лба, — сущность, которую я уже видела в тёмных уголках своего разума, которая преследовала меня во снах. Но не только сходство заставляет меня дрожать от страха; я осознаю, что это существо поразительно похоже на кое-кого, кого я слишком хорошо знаю.
Черты лица Дэниела на месте, его пронзительные красные глаза сверкают потусторонним блеском, но его лицо искажено, изуродовано демоническими рогами, венчающими его голову.
Сердце бешено колотится, я уже собираюсь перевернуть страницу, отчаянно желая получить больше ответов, когда позади меня раздается голос, который я слишком хорошо знаю, и я вздрагиваю от неожиданности.
— Что моя дорогая жена делает здесь одна? — спрашивает Дэниел, и в его тоне слышится беспокойство и намек на что-то ещё — что-то более тёмное, более хищное.
Боясь обернуться и столкнуться лицом к лицу с рогатым призраком из моих кошмаров, я замираю на несколько секунд, после чего резко поворачиваюсь к мужчине, стоящему передо мной. Я испытываю облегчение, когда вижу его знакомые черты, лишённые чудовищных дополнений с иллюстрации в книге. Это просто Дэниел, мой муж, который смотрит на меня с беспокойством на красивом лице.
Но даже когда я испытываю облегчение, меня не покидает мучительное сомнение.
— Почему ты здесь, Дэниел? — мне удаётся спросить, мой голос слегка дрожит, пока я пытаюсь осознать эту сюрреалистичную ситуацию.
— Я думала, ты… в другом месте.
— Разве ты не говорил, что будешь занят?
Он подходит ближе, его пристальный взгляд впивается в мой, и я чувствую в воздухе что-то необычное — мускусный, первобытный запах, от которого у меня по спине бегут мурашки.
— Я чувствовал твоё присутствие, любовь моя, — бормочет он, протягивая руку, чтобы убрать прядь волос с моего лица.
Его прикосновение тёплое, успокаивающее, но я не могу избавиться от
