В полночь они приехали в Ниддри, фамильный замок Сетонов, который находился нескольких милях к югу от залива Ферт-оф-Форт. Там они остановились.

– Пойдемте, ваше величество, – предложил лорд Сетон. Они проследовали во внутренний двор, а оттуда в апартаменты, предназначенные для нее. – Все готово для вас.

Мария вошла в опрятную, хорошо меблированную комнату. Она была не более просторной, чем спальня в Лохлевене, но ощущение свободы заставляло ее казаться в десять раз больше.

– Я благодарна вам от всего сердца, – сказала Мария и прикоснулась к плечу лорда.

Наконец оставшись наедине с собой, она, как во сне, огляделась по сторонам. Прошло уже очень много времени с тех пор, как она проснулась в квадратной башне в Лохлевене. Ее молитвы были услышаны; больше ей не придется спать там.

Слишком усталая для чего-либо, кроме избавления от запыленной юбки и корсажа, и благодарная за полное одиночество, она легла в постель и сразу же погрузилась в глубокий сон – лучший за последние десять месяцев.

Мария проснулась с ощущением какой-то судьбоносной перемены и несколько мгновений не могла припомнить, где она. Кровать… она выглядела незнакомой. Темные углы комнаты скрывали ее размеры. Она встала с высокой резной кровати и на ощупь добралась до окна, за которым на востоке разгорался слабый свет. Окно выходило на сушу, и вокруг не было никакой воды. Никакого острова. Ничего, кроме зеленой травы и деревьев. Потом память разом вернулась к ней: она была свободна и находилась в замке лорда Сетона.

Который теперь час? У нее не было часов, но, судя по проблескам зари, вскоре должно было взойти солнце. Скорее всего, около пяти утра. Никто еще не вставал. Мария вернулась в постель и заставила себя подождать. Немного позднее, уже одевшись, она услышала какие-то звуки за окном.

Выглянув наружу, где раньше виднелись лишь покатые зеленые холмы, она заметила толпу людей, вооруженных кольями и дубинами. Как раз в тот момент, когда она появилась в окне, один из их предводителей затрубил в охотничий рог, а другой заиграл на волынке. Чрезвычайно взволнованная, Мария выбежала из комнаты, забыв о прическе, и оказалась во дворе. Лорд Сетон, последовавший за ней, попытался остановить ее, но не успел. Как только люди увидели ее, они почтительно затихли. Потом кто-то крикнул: «Боже, благослови королеву» – и сотни голосов подхватили его клич. Слезы, подступившие к глазам Марии, на короткое время смешали все лица и краски. Тряхнув головой, чтобы прояснить зрение, она протянула к ним руки:

– Мои добрые подданные! Как я рада вернуться к вам!

При виде королевы с рассыпанными по плечам длинными волосами и в простом платье ими овладело чувство почти неземного восторга. Она, несомненно, была самой прекрасной королевой на свете, и им повезло, что это их королева. Потомки будут завидовать им; сыновья и дочери – просить их точно описать, как она выглядела в то утро.

– Мы умрем за вас! – кричали они.

– Я никому не позволю умереть, – ответила она. – Пусть мой брат капитулирует и сложит свои полномочия. Теперь, когда вы показали свою верность, он сделает это. Он не сможет игнорировать волю народа.

Как легко было ей, заключенной в Лохлевене, поверить в то, что она стала нелюбимой и нежеланной! Тюрьма ограждала ее от реальности, на что и рассчитывал ее брат лорд Джеймс.

* * *

Мария, переодевшаяся в более нарядное платье, полученное от родственников Сетона, сидела за столом на совещании со своими вельможами. Они оставили замок Ниддри уже на следующий день и отправились на запад, к Дамбертону. Мощная крепость на побережье оказалась единственной, остававшейся в верных руках; ее удерживал лорд Флеминг, брат Мэри Флеминг. Другие цитадели и их арсеналы – Стирлинг, Эдинбург, Данбар – находились в распоряжении лорда Джеймса. Запад Шотландии оставался в основном католическим и роялистским, поэтому по стратегическим соображениям было разумно направиться туда. Они надеялись получить передышку и обеспечить место сбора, где остальные роялисты могли бы присоединиться к ним. Огромный клан Гамильтон, чьи наследственные права уступали лишь Стюартам, возмущало, что лорд Джеймс захватил регентство и отстранил их от участия в дележе трофеев. Теперь они составляли ядро роялистов и собирались вернуть себе былое влияние. Их территория лежала к югу от Глазго, поэтому Мария и ее спутники укрепили менее мощный замок Гамильтон и сделали его своей штаб-квартирой. Здесь могли собираться роялисты, зная о том, что твердыня Дамбертона находится лишь в двенадцати милях. Оттуда, в случае чрезвычайных обстоятельств, они могли отправиться куда угодно, как это случилось с Марией, когда ее в детстве отправили во Францию.

Теперь за длинным полированным столом восседали девять графов, девять епископов, восемнадцать лордов и множество лэрдов более низкого положения. Мария встала; теперь она снова стала королевой, окруженной своими придворными.

– Милорды, – начала она. – Я собираюсь опровергнуть мое вынужденное отречение от трона и хочу, чтобы вы засвидетельствовали это. Потом мы опубликуем мое решение. Я клянусь своей бессмертной душой и отвечу за свои слова в Судный день, что моя подпись на документах в Лохлевене получена под принуждением, путем насилия и угроз моей жизни. Тому есть свидетели: Джордж Дуглас и Мелвилл.

Она указала на них, сидевших у дальнего края стола.

– Это правда, – дрожащим голосом произнес Джордж. – Лорд Линдсей угрожал убить королеву – разрезать на куски и скормить рыбам, так он сказал.

– Я могу засвидетельствовать тот факт, что ее величество согласилась подписать документ лишь после того, как я заверил ее, что королева Англии советует ей сделать это ради спасения своей жизни, – добавил Мелвилл. – Поскольку никакой документ, полученный при таких обстоятельствах, не может считаться законным, это чистая правда.

Он приехал из Эдинбурга по первому зову и привез с собой две вещи, которые Мария так хотела получить: кольцо Елизаветы и лошадей из ее конюшни.

– Милорды, я наделяю вас полномочиями действующего парламента, и теперь необходимо, чтобы мы занялись насущными делами. – Мария кивнула архиепископу Сент-Эндрюса, хитроумному Джону Гамильтону. – Мы с архиепископом подготовили заявление, связанное со статусом регента, и хотим, чтобы вы ратифицировали его.

Архиепископ встал и прочитал зычным голосом:

– «Настоящим мы объявляем, что наше ложное отречение, добытое под угрозой для нашей жизни, не имеет никакой силы и что мы, Мария, милостью Божьей правомочная королева Шотландии, унаследовали это право, будучи законно избранными, коронованными, помазанными на царствование и наделенными всеми королевскими регалиями».

Сидящие за столом закивали и начали перешептываться.

Затем архиепископ перешел к подробному описанию злодеяний лорда Джеймса, назвав его «гнусным предателем и бастардом, зачатым в позорной внебрачной связи», и описав его сторонников как «бесстыдных палачей, адских псов, кровавых тиранов, убийц и головорезов, которых ни один правитель, даже варварский турок, не может помиловать или пощадить за совершенные ими преступления».