на «вы»! Хоть коллеги и были знакомы уже много лет, и даже дружили, но при посторонних как-то было принято соблюдать субординацию. А Женька еще не была совсем уж своей.

– Говоришь, Макса тебе в помощь?

А вот начальство могло позволить себе и на «ты» – и в этом тоже никакого моветона не было.

– Ну да, Макса… Хорошо бы! – Участковый присел на стул. – Вдвоем-то мы быстро управились бы. Все равно нынче с матерью убитой глухо. Пьяна как пень! Похоже, не понимает, что дочку убили. Или, наоборот, как раз дошло до нее уже…

– Что ж, ежели товарищ младший оперативный уполномоченный не возражает… – склонив голову, начальник искоса посмотрел на Мезенцева. – В конце концов, это его законный отсыпной, и никто не имеет права…

– Оперативный уполномоченный не возражает! – быстренько вставил Макс. – И даже более того…

– Ну, тогда поезжайте! – Игнат махнул рукой. – По возвращении жду с подробным докладом. Да! Макс, притащи сюда живенько материал по «музыкальному делу». Введу практикантку в курс дела.

– А! Сейчас.

Оба – Дорожкин и Мезенцев – вышли, и начальник с тоской посмотрел им вслед. Как бы ему сейчас хотелось бросить душный кабинет и поехать с ребятами, заняться наконец настоящий делом, а не отчетами, докладами, сводками и всем таким прочим, без чего немыслимо понятие «руководство». Скорей бы уж Дормидонтыч из отпуска вернулся!

– Ну вот, Женя, так сказать, первый твой материал… Ничего, что на «ты»?

– Даже лучше!

– Ну и славненько.

Развязав папку, Ревякин хитро прищурился и вытащил оттуда две маленькие грампластинки, записанные на целлулоидной пленке.

– Посмотри внимательно, ну и скажи, что думаешь?

– Да тут и думать нечего! – повертев пластинки в руках, практикантка пожала плечами. – Эта вот, с приклеенной снизу открыткой, – официальный продукт, так сказать, «звуковое письмо». Записано в ателье по утвержденным расценкам. Вон тут и адрес указан.

– Все верно, все так, – довольно потер руки Ревякин.

– Эта же, – девушка подняла другую пластинку, – так называемая «запись на костях», на старом рентгеновском снимке. Их обычно на помойку выбрасывают. Сейчас на таких, наверное, и не пишут уже. Короче, самопал. На этом пока все.

– Почему «пока»? – искренне удивился Игнат.

– Потому что я еще не слышала, что там записано.

Что ж, логично. Молодец девочка! Может, и будет из нее какой толк?

– А ты, Женя, возьми домой да послушай. Может, еще какие мысли в голову придут?

Широко улыбнувшись, начальник снова стал серьезным:

– А теперь – о сути дела. Все ты правильно заметила, одна пластинка – официальный продукт, другая – самоделка. И те и другие на специальном аппарате нарезают. И самоделок-то в последнее время появилось у нас как-то слишком много. И тут одно из двух – либо это в каком-то ателье гонят «левак» на их же оборудовании, но, так сказать, в свободное от основной работы время, либо приобрели специально для записи аппарат. Понимаешь, к чему клоню?

– К диспозиции статьи сто пятьдесят третьей уголовного кодекса РСФСР, – почти без задержки отрапортовала Женька. – Частнопредпринимательская деятельность и коммерческое посредничество… Так, кажется. Еще спекуляция может вылезти – статья сто пятьдесят четвертая.

– Молодец, Женя! – с искренним уважением похвалил Ревякин. – Вижу-вижу, не зря на юрфаке хлеб ешь!

– Ну уж… – Девушка опустила глаза – застеснялась.

– Так вот, – между тем продолжал начальник, – Кодекс у тебя дома есть?

– В общежитии есть, но могу взять в библиотеке.

– Вот, возьми мой. Сиди теперь, думай! Кто эти пластинки пишет, как именно распространяет, через кого, за какую сумму? Не много вопросов?

– Да нет. – Женька неожиданно улыбнулась. – Но тут да, подумать надо.

– Вот-вот. А то ведь некоторые всерьез полагают, что уголовный розыск – это стрельба да засады. А вот нет – головой работать нужно в первую очередь. Так что думай, Женя, думай. Утром мне все соображения свои доложишь. Поняла?

– Поняла, Игнат Степанович. Доложу.

* * *

– Итак, кого ищем? – Бросив мотоцикл на окраине деревни, участковый посмотрел на Мезенцева.

– Так мальчишек же! – усмехнулся тот. – Хозяев плота.

– Ха, мальчишек! Иные девчонки в ребячьих делах ничуть не хуже мальчишек участвуют!

– Ну-у, кто бы спорил! Но сам же говорил, бабуля…

– Бабуля указала на возраст, но не на половую принадлежность, – наставительно сказал Дорожкин.

Ох и любил он поучить шурина! Пусть тот и опер, да ведь молодо-зелено. Ничего, сам такой же был!

– А девчонка если на рыбалку, она в платье пойдет?

– Штаны какие-нибудь наденет или треники.

– Во-от! Так что на мальчишках одних не зацикливайся. Удачи!

– И тебе!

Новый Погорелец представлял собой типичную советскую деревню с добротными избами, вытянувшуюся вдоль старой грунтовки Озерск – Тянск. Лет пять назад, после объединения районов и лишения Озерска статуса райцентра, дорогу реконструировало тянское ДРСУ. Сработали на совесть, асфальт, правда, не положили – обещали в следующей пятилетке, – но ямы и все неровности засыпали и отгрейдировали, так что даже рейсовые автобусы проносились ласточками, конечно, кому позволял мотор. Сто пятьдесят пятые «ЗиСы» (до сих пор ходили и такие) так сильно не разгонялись, а скромненько скрипели километров под шестьдесят. Да, самое главное, дорогу во многих местах выпрямили, засыпав болотины и овраги, так что проходившая через Новый Погорелец дорога, ранее проезжая, быстро превратилась в обычное сельское поле, заросшее травой и кустарником. Около кустов паслись местные козы.

– Да уж, не Рио-де-Жанейро! – посмотрев на козу, вспомнил когда-то прочитанную книжку «Золотой теленок» Максим. – Зато тихо, и никакой транспорт зря не ездит! Однако немаленькая деревня, домов сорок.

Глянув на зашедшего в первую же попавшуюся избу напарника, Мезенцев ухмыльнулся – он-то все ж не участковый, а опер и шататься по всем домам вовсе не собирался, этак тут и до ночи провозишься!

Внимательно осмотревшись по сторонам, молодой человек в задумчивости взъерошил волосы на затылке. И где тут всякая шпана-то собирается? Огороды уже наверняка пропололи, воды принесли – это уж их с утра заставляли, неча в постели валяться, чай, не городские лодыри!

Скорее всего – на автобусной остановке…

Сложенный из бетонных блоков остановочный павильон напоминал знаменитую испанскую пещеру Альтамира, где были обнаружены рисунки древних людей! Здесь рисунки тоже имелись, правда, не древних людей, а вполне даже современных, но тоже в чем-то первобытных. Рисовали углем – вон и кострище на платформе… Церковь с куполами, Пушкин очень, кстати, похож, еще какое-то лысоголовое чудище… А, вот же подписано – Фантомас! Неплохой, между прочим, фильм, веселый… Дальше – половой член… еще один, почему-то с крылышками… интересно почему? Надписи… кроме матерных еще и «The Beatles» – надо же… «Катька Тюлькова дура»… «Катька плюс Петька – любовь до гроба,