На тот момент как я зашла на тот форум, крик души этой девушки уже прокомментировали сотни две читателей. И, судя по накалу страстей, это был далеко не конец. Все новые и новые желающие подключались к дискуссии, чтобы, ломая копья и грубя направо и налево, помочь установить, несомненно, единственную истину о жизненной роли и месте женщин разного возраста.

Я же не стала читать все эти комменты. Зачем? Ну, хорошо, консилиум мужчин сочтет, что дамы «за тридцать» – отстой. И что? Что будет значить это в каждом конкретном случае? Ведь девушке-автору будет достаточно только единственного «несогласного» с идеей, что женщины за тридцать нехороши (естественно, если он ей понравится и у них завяжутся отношения), чтобы любые, самые радикальные выводы из Интернета перестали к ней относиться. Даже если 1000 человек в комментах вынесут девушке самый нелицеприятный диагноз и декларируют, что у нее и прочих женщин за тридцать нет ни малейших шансов на личное счастье, – это никак не помешает ей на практике найти это самое счастье. В конце концов, по российскому законодательству для свадьбы нужно только два человека: один мужчина и одна женщина. И если эти конкретные два человека захотят связать свои судьбы, то слова тысяч и миллионов людей: «нет, это неприемлемо» (равно как и «тетки за тридцать должны сгнить на свалке»), ничего не будут значить. Эта конкретная пара вступит в брак, и только от них двоих будет зависеть – счастливым он окажется или нет.

Однако же обратите внимание: девушка-автор не отправилась искать для себя любимого мужчину и строить отношения с тем, кто оценит ее красоту, ум, начитанность и прочие достоинства. Она зачем-то занялась странным делом: попыталась получить единогласную поддержку в Интернете. Для чего-то девушка начала доказывать, что она имеет право так поступать! Можно подумать, что если посторонние блогеры не дадут ей на то единодушного благословения, не видать ей счастья в личной жизни.

Мне действительно трудно понять – зачем это делать? Зачем вместо реального достижения желанной цели требовать словесного подтверждения от других людей, что она такое право имеет?

Этим желанным правом может оказаться все что угодно, и здесь не идет речь о законодательном запрете – нет, копья ломаются вокруг того, например, может ли женщина быть хорошим программистом. Имеется в виду право для женщин работать в той или иной области. Право применять тот или иной метод воспитания. Право так или иначе одеваться и украшать себя. Право зарабатывать столько-то (или не зарабатывать вообще, например быть домохозяйкой при работающем супруге). Да мало ли таких тем, насчет которых копья ломаются!

Мне представляется, что этот феномен объясним с точки зрения системно-психологического подхода. Давно известно в теории систем, что чем плотнее и «толще» границы между системой и внешней средой, тем размытее, тоньше, гибче внутренние границы между подсистемами в системе. И наоборот: если внутренние границы между элементами системы плотны, негибки и детально прописаны, то внешние границы между средой и системой будут тоньше и проницаемее.

Скажем, в патриархальном обществе внешние границы семейной системы размыты: в деревне, например, все знают, кто с кем живет, кто кому симпатизирует, кто пьет, кто гуляет, кто дерется; также каждый односельчанин может влезть в семью соседа с советом – так принято. Зато внутренние границы такой системы очень негибки. Существуют жесткие правила поведения, требования к выполняемым социальным ролям (муж = добытчик, жена = хозяйка, дети беспрекословно слушаются старших). А вот в современной городской семье, например, внешние границы семейного социума жестки и непроницаемы: например, соседи по лестничной клетке могут годами не знать, как кого из них зовут, не здороваться друг с другом и не общаться; старшее поколение лишено возможности влиять на молодую семью. Зато внутренние взаимоотношения подсистем и соотношения между ними будут характеризоваться необычайной гибкостью: тут и условность социальных ролей (оба супруга зарабатывают, оба вносят посильный вклад в ведение хозяйства, оба заботятся о детях, причем каждый может выбирать себе обязанность по душе), и возможность применения новых, часто спорных систем и приемов воспитания, и новые, часто неапробированные практики распределения времени и ведения хозяйства.

Те же принципы системного подхода, как мне кажется, применимы и к отдельной личности: если внешние границы относительно устойчивы («Я знаю, кто я такой и что я такое; чужие мнения не могут принципиально поменять мое отношение к себе»), то человек становится более гибким в экспериментировании с разным стилем поведения и образом жизни и образом деятельности. Про таких людей говорят, что они тверды в целях и ценностях, но гибки в подходах к достижению этих ценностей.

Люди же, чьи внешние границы личности гибки и проницаемы, наоборот, жестки в способах достижения целей («Я девочка, я хочу платьице и я должна делать только женскую работу, или буду выглядеть неженственной, а это ужас-ужас») и при этом гибки в целях и ценностях. Вдумайтесь: фактически им не настолько важно, чего добиваться; им важно только делать это правильным способом. Таким людям не позавидуешь; именно они требуют: «Запретите им запрещать!», ибо чувствуют себя не в силах сопротивляться чужим установкам, проникающим через непрочные внешние границы личности. Такие люди испытывают желание соответствовать чужим ожиданиям, быть «правильными» с точки зрения других людей и общества (а не со своей собственной точки зрения), и им трудно жить в мире, который предъявляет противоречивые требования, а мир сегодня очень быстро эволюционирует, и «правильное» и «неправильное» очень зависит от ситуации и может со временем даже поменяться местами.

Все чаще задумываюсь об одной важной особенности, которую наблюдаю в окружающей действительности сплошь и рядом. Заметила я ее, разумеется, сперва у себя. В какой-то момент я осознала, что ищу – и не могу найти – единственный ПРАВИЛЬНЫЙ подход, какой-то большой, ГЛАВНЫЙ СЕКРЕТ. И если его найти, то все трудности разрешатся сами собой и жизнь моя станет прекрасна. Искала, скажу сразу, упорно и много где.

Например, в моей собственной психотерапии. В какой-то миг я поймала себя на мысли: да я же жду от психотерапевта решения той самой Главной Тайны! Жду, что она выявит какую-то такую мою личностную черту, скажет какое-то такое заветное слово, после которого мне искренне захочется делать правильные вещи, быть организованной, никогда не переедать, да и в спортзал я побегу через день вприпрыжку. Вот сейчас, сейчас… Вот чуть-чуть, вот только узнаю о себе какую-то важную вещь, пойму, что же мне мешает справиться с собой…

И все спрашивала себя: это оно? Ну то есть мне уже искренне хочется делать правильные вещи? Я стала организованной? Я начала разумно тратить время? Нет? Ищем дальше! Должен же быть где-то такой правильный подход, такой «золотой ключик»…

Психотерапия мне, конечно, очень помогла. Многое в жизни стало проще – но само собой так ничего и не построилось. Само собой ничего организовываться упорно не хотело. Тайного слова, после которого все правильное и нужное станет легко и приятно, я от психолога так и не узнала.