проехав предписанное, занимаем позицию перед укреп районом. Позицию мы заняли на реке Птичь. Позади нас располагались укрепления так называемой линии Сталина. Задача была первыми встретить немцев и отбив первый натиск и отойти к линии укреплений.

Сегодня 3 июля. Парни роют окопы, я шарахаюсь по позициям прикидываю где лёжки делать. Замечаю ориентиры и замеряю расстояние до них, ну и схему рисую. Как раз с другого берега вернулась. Определяла точки где они корректировщиков сажать будут. И уже определила откуда их снимать буду.

В окоп из хода сообщения входит комбат и особист. Я смотрю на лейтенанта, тот разводит руками.

— Не злись, я приказал. Покажи что рисуешь. — говорит майор.

Посмотрел мои схемы. Покачал головой.

— Вот толковая, ты девка, а дура. Могла б по театрам и выставкам ходить, а ты тут схемы ведения огня рисуешь. — говорит Майор.

— Гонял бы меня капитан по полигону. И я света белого не видела б. Или забросили б в какую нибудь Англию и ходи улыбайся всяким серам, перам. Не уж я лучше тут немцам мозги выносить буду. — ухмыляюсь я.

— Так от меня прятаться больше не надо. Ты теперь прикомандированная к нам. На распишись и получи пакет. Инструкции по дальнейшим действиям дам после прочтения пакета. — говорит капитан.

Я расписываюсь и сломав печать читаю.

“Что сбежала не осуждаю, но как приедешь в часть накажу, ты ещё за танки не наказана. Умирать и пропадать без вести запрещаю. Брат в шифровальном отделе. Ты теперь младший сержант НКВД. Особист в курсе твоих способностей и поможет если, что. Прочти и запомни, что бы не случилось, в любом особом отделе от дивизии говоришь условную фразу: “Я Ласка, вернулась в нору”. Тебя отправят ко мне. По прочтение письмо и конверт сжечь.”

Я достаю спички и поджигаю бумагу, под одобрительный кивок особиста.

— Значит, слушай теперь меня, прекращай прятаться. Работай спокойно, придумаешь, что или заметишь, сразу докладывай по команде. И не дай им себя убить. — говорит особист.

— Есть, не дать себя убить, да и сама не хочу, я на ихнем поганом рейхстаге расписаться хочу. — улыбаюсь я.

Комбат походил, оценил наши старания, позицию мы оборудовали классно. Тут и ложная с чучелами и основная. С укрытиями и дзотами. Мы даже свои сорокопятки все две штуки так замаскировали, что не заметишь. Мост через реку Птичь мы удержим. Так, что получат тут немцы по зубам, жаль обойдут нас северней и придётся отступать. Но я об этом молчу. Да и не на линии мы основного удара.

Тишина продолжалась до 5 июля. Нам пришёл приказ передать нашу позицию 3-й роте а самим скрытным маршем выдвинутся в район Пинска и перекрыть дорогу на Мозыри, у мостов через реку Бобрик. Мостов там два, автомобильный и железнодорожный. Нам даже полуторки пригнали под это дело. Погрузились и на закате выехали. Всё ничего, но как мы без пушек танки останавливать будем, вот в чём вопрос.

До моста мы добрались через три с половиной часа. Выгрузились и машины ушли.

Мосты конечно не особо серьёзные, по мне взорвать их и всё. Пока противник временные поставит или понтоны наведёт, мы время и выиграем. Ну как говорится начальству виднее. К утру ребята только и успели ячейки вырыть. Я не рою, сижу на дереве и смотрю на дорогу в бинокль.

Дорога просматривается на километр. По этому двух мотоциклистов я замечаю во время.

— Немцы, похоже разведка, два мотоцикла. — кричу я.

— К бою. Как мост пройдут огонь. — командует лейтенант.

Немцы уверенно проезжают мост. Я стреляю в водителя на первом мотоцикле, тот откидывается и развернув мотоцикл к нам задом валится на дорогу. Взвод что занимал позицию открывает огонь. Стреляют они много и не очень точно, но во втором мотоцикл попали. Немецкий пулеметчик на первом судорожно пытается снять пулемёт со стойки. Выцеливаю голову и стреляю, Фриц падает. Контролирую лежащих, шевеления нет.

Лейтенант с двумя бойцами идут на дорогу. Вижу один немец пытается привстать, стреляю. Вижу как с убитого слетает каска. Лейтенант машет мне рукой. Слезаю и передав бинокль бойцу иду к дороге.

Когда подхожу вижу, что один собирается поджечь мотоцикл. Даю ему подзатыльник.

— Пулемёт сними, обыщи коляску и с дороги откати, пироман чёртов. — грожу бойцу кулаком.

— Так, лейтенант приказал. — возмущается боец.

— Сейчас решу. — говорю я направляясь к командиру.

— Лейтенант, ты решил всю немецкую армию на себя притянуть? Знаешь за сколько дым виден будет? У нас против даже танкеток ничего нет. — возмущаюсь я.

— Отставить жечь мотоциклы. — быстро сообразил Медведев.

Мы осматриваем технику, изрешетили бойцы мотоциклы качественно. В коляске второго, оказался лейтенант связи с портфелем. Лейтенант начинает планомерный обыск, а сижу на обочине смотрю документы из портфеля. Это отчёты о расходе боеприпасов и топлива. Вёз он всё это в Слуцк.

— Немцы в Слуцке. — говорю я лейтенанту.

— Уверена? — смотрит он на меня.

— Это не разведка, это интендант, смотри, тут только отчёты. — показываю я портфель.

Глава 6

— Интендант? А чего его сюда занесло? — спрашивает боец.

— Так они похоже Пинск взяли, вот и решили, что у нас тут войск нет. Может и заблудился конечно, но только как они поймут, что мы тут раскатают нас в тонкий блин. — говорю я спокойно.

Лейтенант изучает карту.

— Мы можем оказаться в окружение, если они Мишкевичи займут. — вздыхает он.

— Нет худа без добра. Они про нас не знают а мы про них знаем. Надо тут ловушку делать. Думаю эти умники не единственные, кто дорогу срезать рискнёт. А там глядишь и приказ на отход придёт. — говорю я.

Мудрили мы не долго, уронили на дорогу телеграфный столб. Именно уронили, раскачали и уронили, мол сам упал. И пулемётные точки организовали, с обох сторон от дороги. Мотоциклы в лесок откатили, а трупы в реку скинули камни привязав. Я с Вороновым и его земляком засели напротив, наша задача отстрел водителей и сопровождающих.

За день удалось поймать две машины. В одной продукты, во второй патроны и гранаты. Машины спрятали в леске. Видели пролетающие самолёты, они нас похоже не заметили.

Ночью приехал мотоциклист с приказом отойти на рубеж у моста через реку Случь.

Лейтенант сидит матерится.

— Ты, чего? — просыпаюсь я.

— Нам надо на 80 километров сместится. — ворчит он.

— У нас две машины. В каждую по 40 человек запихнуть можно. Два часа и первая партия на месте, два часа назад и ещё два часа вторая партия доставлена. И того шесть часов. — говорю