в его лице место, где его вряд ли найдут. В этой глуши шансы уцелеть были весьма высоки: редкие клиенты, мало свидетелей.

«Придётся терпеть».

* * *

Пока Иван осваивал территорию, приблизился полдень. Вскоре на заправке появились первые клиенты: пожилая семейная пара на «Жигулёнке» вишнёвого цвета. Старик за рулём выглядел прошедшим ещё первую мировую, а бабулька с хмуро сведёнными бровями непрерывно бранила мужа за резкую езду.

Иван вышел навстречу. Процедура оказалась простой: налил бензин, расчёт наличкой. Дедушка хрипло поблагодарил, когда Иван помог проверить уровень масла. Старушка всё время поглядывала по сторонам, поинтересовавшись, не страшно ли юноше здесь ночевать. «Юноша», улыбнувшись, пожал плечами, мол: «Работа как работа». В душе же чувствовал, что врёт. Но едва ли стоило пугать пенсионеров.

Потом заправлялись два дальнобойщика на фуре с бетонными блоками. Первый — улыбчивый, с золотым зубом, а второй хмурый и молчаливый. Заплатили картой (по счастливой случайности терминал в тот момент работал), поблагодарили за возможность пополнить запас кипятка для пухлого термоса. Оба вели себя совершенно спокойно.

— Удачи, браток, — махнул рукой улыбчивый, выруливая на трассу. — Только смотри не засни здесь со скуки.

«Да уж, заснуть, — подумал Иван, глядя им вслед. — Сомневаюсь, чтобы мне дали такую роскошь».

Два часа заправка оставалась без клиентуры, и он смог перекусить. Светлое время суток разгоняло остатки зловещих теней, хотя муть за окнами не позволяла назвать это полноценным днём. Где-то вдалеке растрёпанный ворон с гнусным карканьем пролетел над дорогой.

«Первый день прошёл без происшествий», — поздравил сам себя Иван, когда начало смеркаться.

* * *

По мере того как солнце клонилось к закату, небо меркло, а тени от леса зловеще надвигались на АСЗ, Иван проверил и включил прожекторы — пусть светят, когда станет совсем темно. Он быстро прошёлся по периметру: всё выглядело так, как и днём, разве что деревья становились похожими на фигуры, ожившие из кошмаров. Вокруг никого — ни машин, ни людей. Умиротворение.

Иван вернулся в комнату отдыха, наскоро поужинав консервами, и взялся заполнять журнал учёта смены, отметив двух дальнобойщиков и пенсионеров, что были днём. В колонке «особые отметки» царила успокаивающая пустота — ничего особого не произошло, слава богу.

К десяти вечера набежали тучи и дождь снова принялся барабанить по жестяной крыше заправочной станции. Иван ощутил, как в воздухе возникает вибрация.

«Да брось, — сказал он себе, — нервы. Просто нервы».

Но не мог избавиться от мысли, что заправка сейчас будто просыпается, готовясь предъявить ему свою зловещую сущность.

Часам к одиннадцати он улёгся на старом диване, пытаясь убедить себя, что должен хотя бы подремать. Но сон не шёл. В голове крутились мысли о дневнике, о кителе Тропарева, о странных исчезновениях. И ещё тот скребущий звук, который он уловил краем уха, когда был в подсобке. Возможно, всего лишь крыса, но ощущение незримого присутствия доминировало без перерыва.

Секунды текли мучительно, переходя в минуты, смывая разницу между реальностью и воображением. Светильник под потолком изредка запинался, меняя яркость свечения. Где-то за стеной потрескивала старая проводка. Монотонный шум дождя служил декорацией, заглушавшей шорохи и сомнения. Иван уже начал засыпать, когда…

Скре-е-ежет. Протяжный, будто кто-то с царапаньем тянет по стене длинным металлическим когтем или куском арматуры. Еле слышно, но достаточно, чтобы сердце Ивана подпрыгнуло, а дрема стремительно растворилась. Глаза распахнулись, в груди всё похолодело. Поднявшись, он напряг слух.

«Может, померещилось?»

Но звук повторился чуть явственнее. «Где-то возле угла здания?» — мелькнуло в голове.

Сделав глубокий вдох, Иван встал с дивана, поискал телефон. Он читал про такие звуки в дневнике? Да, про «жужжание» было, но скрежет… это что-то другое. Переборов внутреннее сопротивление, он распахнул дверь и оказался в коридоре. Тусклая лампочка мигнула, будто приветствуя его появление. Звук вновь протянулся, теперь чуть тише. Он шёл от наружной стены, расположенной у задней двери. Иван, держа в руке увесистый металлический совок, осторожно продвигался на звуки. В какой-то момент луч фонарика телефона отразился от влажной поверхности, где отвалилась штукатурка. Никого. Пусто. Лишь лёгкий сквозняк трепетал паутину над дверным проёмом.

— Кто здесь? — громко спросил он скорее автоматически, не ожидая ответа. Тишина. Разве что дождь забарабанил чуть яростнее.

Он добрался до двери и вышел наружу. В лицо тут же хлестнули капли, ветер подвывал, как оголодавшая собака. Уличный фонарь выхватил из темноты кусок бетонной площадки, на которой отражались лужи. Ничего, лишь коробки, металл, смазанная муть на границе зрительного восприятия. Скрежет не повторился.

«Глюки?» — подумал Иван и тут заметил, что прожектор, висевший на углу здания, погас.

— Проклятье, — пробормотал он. — Перед закатом же проверял, всё в порядке было!

Подойдя ближе, он увидел, что лампа цела — просто не горит. Возможно, перегорела нить накаливания. А возможно, провода перемкнуло. Но почему именно этот прожектор? Второй-то горит. Раздался оглушительный раскат грома: от неожиданности Иван вздрогнул. Молния вспорола небо где-то за деревьями, на миг осветив всё пространство вокруг, превращая тени в уродливые пятна. У дальней стены промелькнуло движение, но взгляд скользнул, и дождь с темнотой всё занавесил. Показалось?

Проверив светом фонаря наружный провод, Иван не обнаружил явной неисправности. «Ладно, завтра днём посмотрю», — решил он. Однако внутри зародилось ощущение, что это не просто сбой. Будто кто-то проверяет его на прочность, убирая источники света по одному.

Вернувшись в здание, Иван проверил, чтобы входная дверь была крепко заперта. Его сослуживцы наверняка бы подняли на смех: «Русский Иван, ждёшь диверсантов?» Но Стрелков хорошо понимал, что лучше перестраховаться. Тем более когда осознаёшь, насколько хлипки границы между спокойным вечером и ночным кошмаром.

Зайдя в комнату отдыха, он выключил освещение и положил телефон на стол, оставив экран включённым. Рассеянный прямоугольник света подрагивал на потолке, как беспокойный заяц. «Здесь ничего нет, только ветер», — уговаривал себя Иван, хотя чувствовал, что нервное напряжение разрастается.

Прошло ещё полчаса. Тишина, лишь ритмичный шёпот дождя. Усталость скрутила, и он вернулся на диван, стараясь не думать о скрежете и погасшем прожекторе. Зато пришли мысли о прежних сотрудниках АЗС. «Вот так же и они слышали странные звуки, а потом… что? Сходили с ума и сбегали? Или что-то… их забирало?»

Ивану эти версии казались нереальными, несмотря на странности.

Вдруг свет сотового на столе моргнул, на долю секунды погрузив комнату в кромешную темень, и вновь загорелся. Иван вскочил. Сердце ёкнуло: «Опасность?» Но, взяв в руки телефон, он понял, что тот просто перешёл в режим экономии, отключив питание. Пришлось искать в рюкзаке зарядку, проклиная себя за излишнюю панику. Назойливый холодок в груди не унимался.