Елисеева, чтобы она могла со спокойной совестью уехать домой.

«Я жду два селфи, Савельева!» — завибрировал её телефон рядом с тарелкой. Света перевернула его дисплеем вниз и, закатив глаза, покачала головой.

После ещё одной небольшой передышки к микрофону пригласили нового руководителя проектного отдела, и Савельева без зазрения совести открыла чат с Кэт:

— Остался один тост Елисеева.

— Это тебе ещё час минимум терпеть!

— Нет, я с ним за одним столом. Надеюсь, он брякнет что-нибудь в ближайшие минут десять.

— Читерша!

— Я не виновата. Фадеев заставил сесть с боссами.

— Фадеев??? Вы же терпеть друг друга не можете?! Или…?

— Он решил поиздеваться. Говорю же, это месть за прошлое. А ты не верила.

— Сочувствую, Свет. Держись. И делай фотки!

— …поблагодарить за самоотверженность, проявленную ею во внезапно скосившую наш коллектив эпидемию ветрянки. Если бы не Светлана и её высочайший профессионализм…

Савельева, услышав своё имя и красноречивое покашливание гендира, резко подняла взгляд на сцену. Матвей продолжал что-то говорить про ценность её отдела, желал скорейшего выздоровления заболевшим и смотрел на неё с искренней благодарностью.

«Лицемер… — Света втянула носом воздух и сжала губы. — Оскароносный лжец и интриган. А ведь я, дура, повесила на себя чувство вины. А заодно и венец безбрачия, блин! Как можно быть таким?!»

Она с подозрением глянула поверх кромки бокала на Елисеева, но тот на сладкие лживые речи Матвея отреагировал спокойно.

«Какого х… лешего?! Вы сговорились? Что происходит?» — пока мысли Савельевой хаотично метались по внутричерепному пространству, сбивая друг друга, Фадеев закончил монолог, поблагодарил коллектив за тёплый приём и поздравил всех с Новым годом.

Настал черёд развлекательной программы, а Света практически умоляюще воззрилась на гендира в надежде, что тот наконец-то скажет тост для сидящих за его столом. Но Пётр Сергеевич с большим аппетитом уплетал горячее блюдо и пялился в телефон. Вернувшийся на своё место Матвей чокнулся со всеми управленцами и под конец аккуратно коснулся своим бокалом Светиного:

— А ты не будешь выступать с речью?

— У меня выступалка ещё не выросла, — буркнула она в ответ, отодвинула стул и устремилась в дамскую комнату.

Чтобы никого не смущать, Савельева закрылась в кабинке и, прислонившись к дверце спиной, прикрыла нывшие от напряжения глаза: «Всё возвращается… Рано или поздно. Сама виновата!»

В тот вечер, узнав о всё-таки сделанном аборте, Фадеев наорал на неё по телефону. Света бросила трубку и от страха встречи с ним судорожно собирала свои скромные пожитки, лишь бы успеть убраться из квартиры до его возвращения. Матвей безостановочно названивал, застряв в самой грандиозной пробке того года, когда стояла, казалось, вся столица. Потом настрачивал:

«Света, возьми трубку!!!»

«Света, ответь!!!»

«Света!!!»

«Никуда не уходи, дождись меня!»

«Света, пожалуйста!!!»

Каждое сообщение впечатывалось в её сознание, словно выжженное клеймо. Но двадцатиоднолетняя глупышка с веснушками струсила и предпочла исчезнуть. Столица большая, вероятность столкнуться где-то — ноль целых ноль десятых. Ей было и горько, и стыдно, и жаль себя, и страшно при мысли о нём. Хотелось и дальше любить, вместе творить, путешествовать, веселиться, танцевать ночи напролёт где-нибудь на южных пляжах. Она была уверена, что избавится от беременности, и всё это снова будет им доступно. Но сразу после клиники ощутила такую чёрнющую тоску и потерянность… В итоге в слезах позвонила и призналась. А он…

Сейчас-то Света прекрасно понимала: Матвей тогда сам жутко перенервничал и кричал не потому, что возненавидел её, а потому, что с головой окунулся в непривычную форму стресса. Но тогда ей некому было поставить мозг на место. Вот и натворила дел. Полгода потом просыпалась от кошмаров, плакала, искала во сне ребёнка, Матвея, каждый раз спотыкалась, разбивала колени в кровь, раздирала ладони в мясо. И лишь однажды, через год, случайно заметила его в огромном окне ресторана. Фадеев сидел в компании шикарной, по меркам Светы, блондинки и как-то по-особенному ей улыбался.

«Наверное, забыл уже…» — подумала тогда Савельева и наконец-то взяла себя в руки, нашла стажировку, потом пару раз заключала срочные контракты для работы над конкретными проектами, сменила несколько агентств и осела в оупенспейсе чёрного бизнес-центра на Белой площади.

Света всхлипнула, вернувшись в реальность. «В понедельник напишу заявление. Месть в его исполнении вышла потрясающей. Я убила его ребёнка, а он убьёт моего. Один — один. Чудненько…»

Она вышла из кабинки, посмотрела на себя в зеркало и с кривой, совершенно неубедительной улыбкой сделала селфи для Кэт. К счастью, на фото не было видно покрасневших глаз.

В банкетном зале приглашённая кавер-группа играла популярные зажигательные песни, и добрая половина сотрудников резво отплясывала и подпевала. Матвей сидел лицом к выходу и явно ждал Свету. Та, решив покончить с энергетическими растратами для генерации колкостей, неохотно вернулась за стол.

— Я думал, ты сбежала.

— Нет, — она допила вино и впихнула в себя салатный лист.

— Жаль, ты пропустила шикарный тост от Петра Сергеевича.

«Да твою ж мать…» — Света мысленно расхохоталась на жизненной иронией.

— Надеюсь, у него осталась про запас пара слов для третьей речи. Обожаю его тосты, — хмыкнула она, подозвав официанта.

— Врёшь как дышишь, — Матвей снял пиджак и накинул его на спинку своего стула.

Между ними повисла давящая тишина. Конечно, из-за музыки и веселья никто этого не заметил. Отгрохотавшая очередная новогодняя песня внезапно сменилась медленной лиричной.

— Потанцуй со мной, — произнёс Матвей.

— Нет, — Света даже не повернулась на его голос.

— Не упрямься.

— Не лицемерь.

— Мне нужно тебе кое-что поведать.

— Поведай.

— Света, пойдём.

— Я с тобой никуда не пойду.

Тут Савельева поймала на себе взгляд одного из менеджеров отдела снабжения. Того самого, который вечно косячил с контрактами и не раз заставлял Свету понервничать и вспомнить весь свой словарный запас брани. Парень направлялся к её столу.

— Ладно, пойдём.

Матвей удивлённо вскинул брови, быстро понял причину такой внезапной перемены и с усмешкой повёл Свету танцевать.

— Из двух зол выбрала меньшее? — одна его ладонь легла на мгновенно напрягшуюся поясницу Савельевой, а вторая мягко сжала её ледяные пальцы.

— К чему весь этот цирк с рассыпанием в благодарностях? — она уставилась в чёрную пуговицу серой рубашки Фадеева.

— Но я по-настоящему благодарен.

— Мог бы сказать лично. Зачем разыгрывать комедию перед всеми, если через полгода моя супер-пупер команда всё равно будет распущена? Притворяешься няшным боссом?

Матвей вздохнул и попытался прижать Свету плотнее к себе, но та, будто однополярный с ним магнит, упрямо держала дистанцию.

— Я не распущу твою команду.

— Что?..

— Что слышала. Отдел импорта продолжит функционировать.

— Как это понимать? — Савельева остановилась.

— Легко, — Фадеев