Слоун засмеялась:

– Пусть подъезжают!

– Ладно, ладно… Пожалуй, я немного преувеличил.

– Ну, если немного… – начала она.

– Немного, немного… совсем чуть-чуть. – Джордан подошел ближе. – Меня больше всего удивляет то, что ты не побоялась пригласить меня сюда. А вдруг я начну соблазнять тебя?

Слоун откинула голову назад и искренне рассмеялась.

– Филлипс, я пришла к выводу, что тебя мне бояться нечего. Парень ты совершенно безвредный – все разговоры да разговоры, а дела никакого.

Его глаза озорно вспыхнули.

– Значит, дела тебе захотелось, вот оно что?

И не успела она открыть рот, как Джордан схватил ее за руку и потащил наверх.

– Джордан Филлипс, ты сошел с ума! – смеясь, закричала она, спотыкаясь о ступеньки. – Сейчас три часа дня!

– Ну и что? – Он не остановился, пока не достиг верхней площадки. – Здесь в какую сторону?

Слоун не сразу сообразила, о чем он спрашивает, затем выдохнула, обессилев от смеха:

– Вторая дверь направо.

Джордан втащил ее в спальню и притянул к себе.

– Перестань смеяться надо мной! Своим смехом ты портишь этот романтический момент.

– Во-первых, ты неандерталец, – заметила Слоун. – А во-вторых, я смеюсь не над тобой, просто все мои надежды провести романтический вечер рухнули. Все мои добрые намерения…

– Добрые, они у тебя очень добрые, – мягко отозвался Джордан, и его губы медленно приблизились к ее губам. Она тут же прильнула к нему.

Поцелуй был таким долгим, что у Слоун перехватило дыхание.

– Дорога в ад вымощена добрыми намерениями, – прошептала она, наклоняя голову, чтобы поцеловать углубление на его шее.

– По мне, так уж пусть лучше будет ад, но такой. – Он начал целовать ее шею, а руки его медленно двигались по спине, пока ладони не обхватили ягодицы. Затем Джордан сильно прижался к ней, выдохнув в ухо: – Не знаю, долго ли смогу вытерпеть! – И принялся расстегивать ее серую хлопчатобумажную блузку, а Слоун погрузила пальцы в его волосы.

Терпение его иссякло, кажется, после третьей пуговицы, и Джордан разорвал тонкую ткань до пояса. Потом захватил ладонью ее грудь и начал совершать большим пальцем небольшие круги вокруг соска, постепенно превращая его в твердеющий комочек желания. При этом Джордан пятился назад, пока не опустился на край постели, после чего притянул ее к себе. Обняв Слоун за талию, он начал целовать ее груди, вначале только дразня соски кончиком языка, а затем захватил их поочередно губами.

Слоун стояла, закрыв глаза, и молча гладила его волосы. Лишь когда Джордан отпрянул, она выдохнула:

– Не останавливайся, не надо…

– Только на одно мгновение, дорогая, – прошептал он, расстегивая ее слаксы и спуская их с бедер.

Через секунду Джордан стянул со Слоун прозрачные трусики. Она тоже не теряла времени и пыталась снять с него сорочку. Когда это ей удалось, Слоун, окрыленная успехом, переступив через свою одежду, опустилась на колени и расстегнула его брюки. Лишь частично проделав свою работу, она была вознаграждена: ее взгляду открылась его возбужденная плоть.

– Осторожнее, – улыбнулся Джордан. – Ведь ты не хочешь, чтобы наш праздник закончился слишком быстро?

– Не больше, чем ты, – улыбнулась она в ответ.

Затем последовала мучительная возня с ботинками – их надо было расшнуровать, потом стащить, – но общими усилиями они справились и с этим.

– Наконец-то! – выдохнула Слоун, трепеща от возбуждения.

Джордан нетерпеливо протянул руки, схватил ее за плечи и поставил на ноги.

Примерно с минуту он стоял неподвижно, лаская ее груди, а затем неожиданно опрокинул Слоун на постель и навис над ней, время от времени касаясь ее губ. Она, находясь уже на грани экстаза, любовалась рельефными мускулами на его груди, ласкала их и ворошила пальцами густые вьющиеся темные волосы. Почувствовав, как его рука скользнула между ее ног и начала там свои нежные исследования, Слоун взяла его твердый подрагивающий орган и начала поглаживать кончиками пальцев.

– Давай же, – прошептала она, прислушиваясь к его слабым стонам. – Давай же, Джордан, пожалуйста, давай…

– Дорогая… – Одним быстрым и резким движением он оказался внутри ее. Слоун издала приглушенный вскрик. Он подавил его своими губами и нежно погладил ее волосы, словно успокаивая, а затем хрипло выдохнул: – Вот так, дорогая! – и начал движения, древние, как сам мир. Слоун начала двигаться вместе с ним, тоже гладя его волосы и чувствуя на себе его горячее дыхание.

«Неужели свершилось чудо и я встретила наконец мужчину, способного дарить такие мгновения счастья?»

– А ты меня по-настоящему удивила, – сказал Джордан.

Он лежал на спине, обнимая Слоун, примостившуюся у него на груди. В совершенно темной комнате они не видели, который час. Да это и не имело значения, потому что с той минуты, как они вошли в спальню, время потеряло для них значение.

– Неужели? – Слоун поцеловала его влажную грудь.

Джордан задумчиво намотал на палец прядь ее волос.

– Представляешь, что я почувствовал, получив твою записку? Такую записку… – Он улыбнулся, скользя пальцами по ее лопаткам. – Все эти две недели ты держала меня на расстоянии вытянутой руки – и вдруг такое… Я уж решил, что совсем не интересую тебя как мужчина.

– А я задавала себе подобные вопросы про тебя.

Ее слова рассмешили Джордана.

– Про меня? А что я, по-твоему, должен был делать, если ты…

– Не нужно, милый. – Слоун быстро поцеловала его в губы. – Нам хорошо вдвоем. Мы совершенно одни, разве это не прекрасно?

– В таком случае давай проведем здесь всю неделю.

Она посмотрела ему в глаза:

– Ты что, серьезно?

– Серьезнее не бывает. Габи и Карло сюда не приедут, они надолго завязли в городе. С другой стороны, отсюда до Довиля рукой подать, и я каждое утро смогу посещать тренировки. Здесь нас никто беспокоить не будет. И вообще о том, где мы, никто не знает.

– Моей экономке придется сообщить, – сказала Слоун. – Потому что мой сын…

– Ну, это конечно, – согласился Джордан.

– И Габи.

– Сказать Габи – это все равно что сообщить по радио. – Джордан взъерошил ее волосы. – Но при создавшихся обстоятельствах, полагаю, у нас действительно нет иного выбора.

– Как ты решишь, так и сделаем, – промурлыкала Слоун, покрывая поцелуями его грудь.

– Как я решу? – удивился он. – В таком случае…

Проснувшись на следующее утро, Слоун долго лежала, глядя на крепко спящего Джордана, и боролась с искушением коснуться его. Он был самым красивым мужчиной из всех, кого она встречала. Во всяком случае, ей Джордан казался самым красивым.